Несмотря на тяжёлые испытания в Сибири, декабристы не изменили своим идеалам и продолжали служить народу. Их деятельность носила главным образом просветительский характер. В Енисейской губернии на поселении был 31 человек. В Красноярске и окрестных селениях жили Ф. П. Шаховский, братья Н.С. и П.С. Бобрищевы - Пушкины, С.Г. Краснокутский, А.Н. Лудский, М.А. Фонвизин, М.Ф. Митьков, В.Л. Давыдов и М.М. Спиридов.
В 1839 году Фонвизин и Краснокутский были переведены из Красноярска в Тобольск. И словно на "освободившуюся вакансию" тотчас прибыли декабристы Давыдов и Спиридов. Полковник, "южанин" В.Л. Давыдов и "славянин" - Майер Михаил Матвеевич Спиридов первоначально были приговорены к смертной казни, затем заменённой пожизненной каторгой, а после 10-и летнего отбывания - пожизненной ссылкой. Это была по "чувства милосердия" всеобщая амнистия по случаю 10-и летия "восшествия на престол". Давыдов приехал в Красноярск со своей женой, верной подручной, Александрой Ивановной и детьми, родившимися в Сибири.
Поселился он в доме купца Мясникова и прожил там 10 лет, пока не отстроил себе особняк в Батальонном переулке. Декабристы, особенно Давыдов, сумели расшевелить Красноярск. Все передовые, прогрессивно мыслящие люди тянулись на яркий огонёк дома Давыдовых. Здесь они находили отдохновение от мещанских сплетен, грязных чиновничьих интриг. Переступая порог этого дома, люди словно вступали в иной мир. Их привлекала удивительно дружеская, товарищеская атмосфера, царившая в семье Давыдовых, полнейшая искренность и взаимопонимание. Богатейшая библиотека Давыдовых стала по существу первой публичной библиотекой в Красноярске. Давыдова красноярцы называли "властителем дум", а прибывшего с ним товарища, с виду тихого, немногословного, но обладающего удивительным упорством и незаурядными знаниями М.М. Спиридова, вскоре назвали "заступником и другом крестьян". Спиридов облюбовал небольшой хуторок Дрокино, возле красноголовой сопки, на берегу тихой светлой речки - Кага. Для начала он взял 15 десятин. М.М. выписывал новинки по агрономии, ботанике; по полученным чертежам в местных кузнях делал новые сельскохозяйственные орудия, заказывал сельхозмашины. Но крестьяне были не заинтересованы кровно в поднятии, в развитии своего хозяйства. Страх увеличения налога сковал сибирских вольных землепашцев. Меж тем молва о необычном дрокиинском хуторе распространилось далеко за пределы Красноярского уезда. Все чаще приезжали из далека крестьяне посоветоваться, посмотреть на диковиные механизмы, о которых сам Спиридов говорил: "здесь неупотребимые но необходимые для разрыхления и углаживания пашен". Широкой популярностью пользовался сорт картофеля, выведенного декабристом, названный крестьянами "Спиридовкой".
Умер М.М. Спиридов 26 декабря 1854 года. Согласно завещанию его похоронили на крестьянском кладбище в селе Емельяново. В.Л. Давыдов умер 25 октября 1855 года. Декабристы прибывшие в Красноярск сделали огромный вклад в развитие не только Красноярска, но всей Сибири.
Восставшие на Сенатской площади. Картечные залпы. Кровь. Восстание подавлено, а его организаторы и активные участники - в казематах Петропавловской крепости. Следствие. Суд. Приговор, по которому более ста участников восстания определены на каторжные работы в Сибирь, а потом - на поселение.
По всей Сибири были рассеяны участники декабрьского восстания. Из 25 декабристов, поселенных после отбытия каторги в пределах Енисейской губернии, 12 проживали в разное время в Красноярске. Как память о них - название улиц. Например, улица Декабристов. На углу этой улицы, называвшейся раньше Батальонным переулком, и улицы Воскресенской (проспект Мира) в 1840 году поселился декабрист Василий Львович Давыдов, друг А.С. Пушкина.
Дом Давыдова был центром культурной жизни Красноярска. Здесь часто собирались ссыльные, друзья, прогрессивная часть местной интеллигенции. Умер Давыдов В.Л. в изгнании в 1855 году и похоронен на красноярском городском кладбище.
Именно с декабристов началось благотворное влияние политических ссыльных на культурное и политическое развитие Сибири.
Декабрист Павел Сергеевич Бобрищев-Пушкин, временно живший в Красноярске вместе с братом Николаем Сергеевичем, тоже декабристом, пользовался среди красноярцев репутацией знающего и бескорыстного врача. Особенно популярно было его имя среди городской бедноты. Братья Бобрищевы-Пушкины жили по Благовещенской улице (улица Ленина 17). Дом сохранился до сих пор. Работали они в Красноярской казенной палате. Дом, где находилась казенная палата тоже сохранился (Мира, 6).
Живший в нашем городе с 1836 по 1849 год декабрист Михаил Федорович Митьков (умер в Красноярске и похоронен на городском кладбище, его могила - рядом с могилой В.Л. Давыдова) в течение десяти лет вел подробные метеорологические наблюдения. Его данными впоследствии пользовались многие ученые, исследователи Сибири, отмечая их большую научную ценность.
Усердным помощником М.Ф. Митькова в проведении метеорологических наблюдений был декабрист Александр Иванович Якубович, живший некоторое время в Красноярске.
Жена В.Л. Давыдова, Александра Ивановна, по примеру многих подруг декабристов последовавшая в ссылку за мужем. Организовала для своих детей и детей некоторых красноярцев целый учебный класс. Ее педагогические способности нашли здесь отменное применение. Ее ближайшими помощниками и учителями были В.Л. Давыдов и лицейский друг А.С. Пушкина Иван Иванович Пущин, некоторое время живший в Красноярске.
Декабрист Сергей Григорьевич Краснокутский, будучи в Красноярске, прикованный параличом к постели, все же находил возможность общаться с жителями города и заниматься экономической статистикой. Ему усердно помогали все друзья. Красноярцы часто обращались к нему за советами по поводу разных запутанных юридических и чисто житейских вопросов.
Михаил Матвеевич Спиридов стал в Сибири образцовым огородником. Он щедро снабжал декабристов свежими овощами со своих плантаций, расположенных в подгородном селе Арейском (ныне село Емельяново), за что получил шутливое прозвище "поставщик двора государственных преступников". Этим прозвищем наградил его живой, общительный и остроумный Михаил Александрович Фонвизин, который после долгих лет ссылки, проведенных в Енисейске, некоторое время прожил в Красноярске. Но самое главное в земледельческой деятельности М.М. Спиридова было то, что он начал внедрять у нас в крае картофель (картофель в Енисейской губернии долгое время называли "спиридовкой"), неутомимо пропагандировал новые культурные способы ведения сельского хозяйства.
Недолго пробыл в Красноярске (проездом из Нерчинска в Тобольск) Александр Петрович Барятинский, ближайший друг П.И. Пестеля. Он останавливался в доме Давыдовых. Его кратковременное пребывание красноярцам запомнилось: отменный музыкант, обаятельный, разносторонне образованный человек, он был инициатором домашних концертов.
Военные действия в 1916 - 1918 гг. Окончание войны
«Верденская мясорубка». К началу 1916 г. германскому генеральному штабу стало совершенно очевидным, что затягивание войны ведет Германию к неизбежной катастрофе. Внутри страны глухо бродило недовольство.
Но где нанести Антанте решающий удар? Истекший год показал, что на Востоке это не получится. Германия вынуждена была вновь повернуть...
Пущин Михаил Иванович (1800-1869) - декабрист, капитан, командир лейб-гвардейского Конно-пионерного эскадрона. Из дворян Санкт-Петербургской губернии. Брат И.И. Пущина, видного декабриста, друга А.С. Пушкина. Окончил 1-й кадетский корпус. Знал о существовании Северного общества и участвовал в совещаниях у К.Ф. Рылеева накануне восстания. Осужден по X разряду, приговорен к лишению чинов и дворянства и к отдаче в солдаты до выслуги.
М. Пущин - первый декабрист, поступивший в Енисейскую губернию. 26 июля 1826 г. он прибыл в Красноярский гарнизонный батальон, через 4 месяца переведен на Кавказ. Служил по военному и гражданскому ведомствам. После амнистии участвовал в подготовке отмены крепостного права по Московской губернии. Впоследствии стал действительным статским советником, в 1865 г. переименован в генерал-майоры и назначен комендантом Бобруйской крепости. Оставил мемуары, где описал, в частности, службу в Красноярске.
Фаленберг Петр Иванович - декабрист
Фаленберг Петр Иванович (1791-1873) - декабрист, подполковник квартирмейстерской службы. Из дворян Могилевской губернии. Лютеранин. Отец - немец из Саксонии на русской службе. П. Фаленберг окончил после нескольких школ Царскосельский лесной институт, был участником Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов. Как член Южного общества (1822) осужден по IV разряду. После 8 лет каторги определен на поселение на Троицкий солеваренный завод Енисейского округа (указ от 08 ноября 1832), а в 1840 г. переведен в с. Шушенское Минусинского округа. После амнистии 1856 г. жил в разных местах Европейской России. Умер в Белгороде, похоронен в Харькове. Вторым браком женился в 1840 г. на дочери казачьего урядника Саянской станицы Минусинского округа Анне Федоровне Соколовой. На поселении активно занимался хозяйственной деятельностью, завел табачную плантацию, построил с помощью декабриста А.Ф. Фролова деревянный дом, помогал финскому ученому М. Кастрену в изучении древних надписей на енисейско-орхонском языке.
Беляев Александр Петрович - декабрист
Беляев Александр Петрович (1803-1887) - декабрист, мичман Гвардейского экипажа. Происходил из дворян Пензенской губернии. Окончил Морской кадетский корпус, совершал плавания по Балтийскому морю, плавал к берегам Исландии, Англии и Франции. Один из основателей тайного «Общества Гвардейского экипажа» и участник восстания на Сенатской площади. Осужден по IV разряду. После 8 лет каторги и нескольких месяцев на поселении в Иркутской губернии по указу от 23 июля 1833 г. переведен в Минусинск, где находился до марта 1840 г., когда ему разрешили поступить рядовым на Кавказ. Выслужил первый офицерский чин. Последние годы жизни провел после амнистии в Москве. Написал мемуары «Воспоминания о пережитом и перечувствованном. 1805 - 1850», впервые опубликованные в 1881 г. в журнале «Русская старина», в которых подробно описал свою жизнь и деятельность в Минусинске. А.П. Беляев вместе с братом Петром активно занимались сельским хозяйством, завели молочную ферму, стадо мясного направления в 200 голов, вводили новые сельхозорудия труда, культивировали новые продуктивные сорта гречихи, ячменя, проса и подсолнуха. Они открыли небольшую школу, составили для нее учебники и сами стали в ней учителями.
Буташевич-Петрашевский Михаил Васильевич - ссыльный, революционер
В истории российского освободительного движения первой половины XIX века дело участников кружка петрашевцев стало едва ли не самым громким после следственного процесса над декабристами. Организатором и душой кружка был Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский, личность незаурядная, выделявшаяся своей одаренностью даже на фоне таких выдающихся деятелей и членов кружка, как Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.Н. Плещеев, Н.А. Спешнев. Вместе со своими сподвижниками Михаил Васильевич в 1849 году был приговорен к смертной казни, замененной вечной каторгой.
Пребывание в Сибири стало для петрашевцев суровым испытанием. Для Достоевского приговор и сибирская каторга отозвались глубоким душевным переломом, отказом от революционно-социалистических идей, нарастанием религиозных настроений. Другие соратники Петрашевского, пусть не так резко, как Достоевский, но осудили свое прошлое, приняли науку компромисса и сумели после окончания срока каторги устроить свою жизнь, вернуться в Россию. Многие из «петрашевцев», но не сам Михаил Петрашевский. Он был уверен в своей способности идти в этой борьбе до конца. В одном из его писем читаем: «Если я однажды вступил на борьбу со всяким насилием, со всякой несправедливостью, то теперь мне не сходить с этой дороги ради приобретения мелочных выгод и удобств жизни». Однако в готовности российских граждан защищать свои права и законность у него не было уверенности. «Все мы, русские, - с горечью признавался он, - существа какие-то пришибленные, в нас всех ощутителен недостаток самостоятельности, в смысле гражданском - мы просто трусы, хотя храбры в кулачной расправе и всякой резне. В столкновениях с властью мы настолько трусливы, что даже в дружеском кругу боимся нашу мысль высказать до конца. Нам все мерещится за спиной квартальный: Мы одурены религиозным благоговением во всякой власти. На всякую административную тлю, особенно в генеральском мундире, мы смотрим как на богов-громовержцев».
Смыслом дела своей жизни Михаил Васильевич считал не только борьбу с произволом власти путем публичной огласки через печать и суды, но и воспитание гражданского сознания в обществе. Еще в Иркутске, где он проживал после отбытия каторги, Петрашевский вместе с декабристом Д. Завалишиным начал кампанию против генерал-губернатора Восточной Сибири Н.Н. Муравьева, замешанного в деле убийства на дуэли чиновника Неклюдова. За это он и был выслан в 1860 году в Енисейскую губернию. Местом ссылки ему было назначено Шушенское.
В мае 1861 года ему разрешили прибыть в Красноярск для ведения судебного дела против иркутских властей, а вскоре, благодаря хлопотам его сестры, позволили остаться в Красноярске на постоянное жительство. Отсюда он бомбардирует центральные власти и сибирские газеты своими разоблачительными посланиями.
В 1863 году Петрашевский обратился в Енисейскую казенную палату с просьбой о причислении его к сословию красноярских мещан. Но губернатор обязал Городскую Думу взять с Петрашевского подписку, что он отказывается от своих сословных прав. За отказ бунтарь был заключен в острог на месяц. Но из острога ему удалось телеграфировать в Петербург о незаконных действиях властей. Это переполнило чашу терпения губернатора, и 21 марта 1864 года последовал указ о высылке Петрашевского из Красноярска.
Михаил Васильевич очень болезненно переживал свою высылку. По его собственному признанию, она подействовала на него тяжелее, чем смертный приговор в 1849 году и каторга. Дело было не только в том, что здесь он нашел для себя благодатную среду, людей, горячо сочувствовавших идеям общественного блага. Есть все основания предполагать, что у него были определенные планы в отношении Красноярска. В свое время он отказался от предложения о побеге. Объясняя мотивы отказа, он писал: «Я этим не воспользовался по многим причинам, которые объяснять излишне, но не могу умолчать, что в числе их на весьма видном месте стояло сознание возможности сделать Красноярск во многих отношениях примерным городом».
Петрашевский, видимо, надеялся, что здесь ему удастся развить общественное мнение в нужном направлении, опереться на него в своей борьбе с властями. «Мне представлялось, - писал он, - что в Красноярске может быть помещено сердце, если не всей России, то Сибири в том смысле, как Герцен, говоря про царствие Николая I, находил голову России в Нерчинских заводах».
Высылка Петрашевского вызвала в красноярском обществе определенный отклик. Группа женщин - Ш.Э. Латкина, О.В. Сидорова, Е.В. Бострем - выразила протест губернским властям. И хотя это не спасло Петрашевского от высылки, но было важно для него как проявление гражданского чувства. Он писал, что «такие поступки, как взрывы электричества в воздухе, всегда освежают атмосферу, низводя благодатные действия в захиревших зачатках общественных сил, возбуждают их рост. Они будят ото сна человечество и такими актами удостоверяют, что его ждет прекрасное будущее, которое сделать нашим настоящим мешает только наше невежество, наша неумелость, лень нашей мысли, наша апатия».
Енисейский губернатор хлопотал, чтобы Петрашевскому назначили местом ссылки Туруханск, но высшее начальство оказалось гуманнее и его выслали снова в Минусинский округ, сначала в Шушенское, а затем в Кебеж. Однако и здесь Петрашевский не угомонился. Он пишет свои разоблачительные корреспонденции, лечит крестьян, становится ходатаем по их делам.
2 мая 1866 года Петрашевского переводят в с. Бельское Енисейского округа, глухую заброшенную деревню в 100 верстах от Енисейска, со всех сторон окруженную непроходимой тайгой. Поселили его в доме на краю села, в тесной комнатке с земляным полом. Но Петрашевского изменить было уже невозможно. Отсюда он снова шлет свои «дерзостные писания». 6 декабря 1866 года он вернулся из Енисейска, куда ездил для разбирательства своей судебной тяжбы, а на следующее утро его нашли мертвым в своем доме: кровоизлияние в мозг. На смерть его откликнулся герценовский «Колокол»: «Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский скоропостижно скончался в селе Бельском Енисейской губернии 45 лет. Да сохранит потомство память человека, погибшего ради русской свободы жертвой правительственных гонений».
Давыдов Василий Львович - декабрист
Давыдов Василий Львович (1792-1855) - декабрист, отставной полковник, из дворян Киевской губернии. В службу вступил юнкером в лейб-гвардии гусарский полк. Участник Отечественной войны и заграничных походов, он неоднократно был ранен. Служил адъютантом при князе Багратионе (1812). Член Союза Благоденствия (1820) и Южного общества, В. Давыдов возглавлял каменскую управу Южного общества. Осужден по 1 разряду, после 13 лет каторжных работ по указу от 10 июля 1839 года обращен на поселение в г. Красноярск, где прожил с семьей 16 лет. Здесь у него родились трое детей. Дом Давыдовых является одним из очагов культуры губернского Красноярска. Здесь была великолепная библиотека, единственный во всей губернии клавесин. В домашней школе, кроме своих, обучались и дети хороших знакомых.
Памятные места, связанные с именем В. Давыдова в Красноярске: здание по ул. Ленина, 43, стоящее на месте деревянного дома, купленного «полковницей Александрой Ивановной Давыдовой», по ул. Благовещенской в третьей куртине за № 262, левое крыло углового пятиэтажного здания по пр. Мира, 120, занимающее место деревянного дома, который с 1846 г. арендовали, а в 1851 г. купили Давыдовы у золотопромышленника Н.Ф. Мясникова (снесен в 30-е годы ХХ в.). Могила Давыдова на городском Троицком кладбище, отмеченная памятником из каррарского мрамора в виде колонны на цоколе, обвитой веткой плюща. На вершине колонны - квадратная плита, увенчанная шаром с железным крестом. В углублениях плиты высечены надписи: с южной стороны - «Здесь покоится раб божий Василий Львович Давыдов», на следующих двух - библейские изречения, на восточной стороне - «Родился 1793 г., марта 28. Скончался 1855 г., октября 25». Памятник заказал, доставил и установил в 80-х годах ХХ века один из сыновей Давыдова, дипломат.
Вейнбаум Григорий Спиридонович
«Ссыльнопоселенец Григорий Спиридонов Вейнбаум, сын надворного советника, бывший студент С.-Петербургского университета. По приговору С.-Петербургской судебной палаты 10-го декабря 1910 года за принадлежность к санкт-петербургской организации РСДРП сослан в Сибирь на поселение. Водворен в дер. Подгорную Яланской волости. По прибытии в ссылку организовал социал-демократическую фракцию ссыльных дер. Подгорной, вел, но неудачно, пропаганду социал-демократических идей между крестьянами дер. Подгорной. Устраивал рефераты для ссыльных, но вскоре, разочаровавшись в составе ссыльных, бросил. Помог при побеге из ссылки ссыльнопоселенцу Валику Дегтю, передав ему полученную им от невыясненного лица 5-летнюю паспортную книжку, с которой Деготь бежал. Имел связи с «Парижским комитетом помощи ссыльным», получает от него деньги через Валика Дегтя, которые и распространял между ссыльными. Знал несколько языков: французский, немецкий, болгарский, латинский, греческий, несколько наречий Балканского полуострова (мать у него болгарка) и отчасти английский язык. Человек развитой, весьма конспиративный, пользовался уважением ссыльных». Отдельного корпуса жандармов ротмистр (подпись неразборчива).
Дмитриева-Томановская Елизавета Лукинична
С историей города связано имя одной из самых ярких женщин мирового и российского революционного движения Елизаветы Лукиничны Дмитриевой-Томановской. Незаконнорожденная дочь помещика Кушелева, она, желая получить высшее образование, в 1868 году под фамилией Томановской уезжает за границу. Еще в России она увлеклась идеями служения народу, волновавшими тогда молодежь. Поэтому в Женеве она проявляет самый живой интерес к социалистическому движению, сближается с деятелями Русской секции 1 Интернационала. В 1870 году по поручению ее членов была командирована в Лондон для поддержания связей с К. Марксом. Маркс высоко ценил ее преданность революционному делу и, когда во Франции началась революция, поручает ей быть корреспонденткой Генерального Совета.
В Париже она оказалась в самом центре событий, возглавив вместе с Луизой Мишель «Союз женщин». Под именем Дмитриевой Елизавета Лукинична стала известна среди восставших своей беспримерной отвагой и энтузиазмом. До последних дней Парижской Коммуны она сражалась на баррикадах. Возвратившись в Россию, она поселилась в имении своего отца. Вскоре Дмитриева выходит замуж за И.М. Давыдовского, связанного с революционными кругами. Однако муж ее оказался замешанным в какую-то уголовную авантюру и был осужден к высылке в Сибирь. Дмитриева-Томановская была уверена в невиновности мужа, и в этом ее поддерживали К. Маркс, Ф. Энгельс и ее российские друзья - М. Ковалевский и Н. Утин. Однако ей не удалось выиграть судебный процесс, и муж по приговору был выслан в 1878 году на поселение в Енисейскую губернию. Елизавета Лукинична последовала за мужем.
Некоторое время семья Давыдовских проживала в Назарове, с 1881 года в Емельянове, а с 1898 по 1902 годы в Красноярске.
Жизненные испытания не сломили молодую женщину, и, несмотря на лишения и трудности, она сохранила душевные силы, оптимизм и верность идеалам своей юности. Она принимала деятельное участие в работе местного отдела Красного Креста «Народной воли». В Сибири Елизавета Лукинична проявила свои способности на новом поприще, занимаясь предпринимательством (она содержала небольшую кондитерскую фабрику в Красноярске) и изыскательскими работами. При ее участии проведены исследования угольных запасов Назаровской волости и сделана заявка на их промышленную разработку.
В 1902 году Давыдовские выехали из Красноярска. И хотя пребывание героини Парижской Коммуны на нашей земле было непродолжительным, все же факт этот сам по себе знаменателен. Дух революционной романтики и энтузиазма, который всколыхнули события Парижской Коммуны в российском обществе, как бы воплотились для современников в этой женщине.
Клеменц Дмитрий Александрович - революционер, просветитель, исследователь Сибири
Имя Дмитрия Александровича Клеменца стоит в одном ряду с такими деятелями революционного народничества 70-х годов XIX века, как П.А. Кропоткин, С.М. Кравчинский, С.Л. Перовская. Они воспринимались современниками и последующими поколениями не иначе как в ореоле революционной романтики. Но канонический налет порой мешал увидеть их живые лица.
Клеменц вступил на путь общественной борьбы еще на студенческой скамье. Для него, как и для тысяч молодых современников, выбор этого пути определялся идеальными мотивами служения народному благу. Ради этого они готовы были пожертвовать карьерой, личным благополучием, даже отказаться от творчества, ибо считали, что истинный интеллигент не вправе предаваться роскоши творчества научного или художественного, пока в мире царят зло и несправедливость. А это были люди, щедро наделенные талантами. Из плеяды революционеров 70-х годов, к которым принадлежал и Клеменц, вышли выдающиеся ученые, писатели - П.А. Кропоткин, Н.А. Морозов, А. Бах, С.М. Кравчинский, В.Г. Короленко, Н. Кибальчич. И на фоне этих ярких имен Клеменц занимал едва ли не самое заметное место. По единодушному признанию современников, он выполнял в народнической партии функцию ее умственного центра. Глубокий аналитический ум ученого, эрудиция, острое перо публициста - эти качества предопределили исключительное влияние Клеменца на духовные настроения молодежи. Его ставили в один ряд с такими властителями умов, как А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский.
Удивительное обаяние его личности вынуждены были признавать даже люди, стоявшие на противоположных с революционерами идейных позициях. Клеменц в равной мере притягивал к себе самых разных людей - от простого сермяжного крестьянина до академика и министра, от либерала до монархиста. Он прошел путь от революционера, одного из самых опасных врагов трона, до действительного статского советника, первого директора музея, посвященного императору Александру III.
В начале 70-х годов он один из первых указал демократической молодежи путь в народ. Искреннее убеждение своей юности в громадном творческом потенциале русского народа, реализовать который возможно только через просвещение и приобщение его к благам цивилизации и культуры, он пронес через всю свою жизнь. Это убеждение он пытался претворить словом и делом. Клеменц был известен как автор многочисленных агитационных, популярных в свое время и среди революционеров, и среди крестьян произведений. Он редактор и сотрудник революционных народнических изданий «Вперед!», «Община», «Земля и воля».
Но Дмитрий Александрович был не только теоретиком и агитатором, но и прекрасным организатором, практиком. На его счету - несколько дерзких акций по освобождению из тюрем и ссылки своих товарищей, которые произвели среди жандармов большой переполох. Дважды Клеменц делал попытки освободить из сибирской ссылки Н.Г. Чернышевского. Почти на протяжении десяти лет ему удавалось морочить своих преследователей, уходить от засад, скрываться. Его конспиративный талант почитали сами жандармы, и когда в 1879 году он был наконец арестован, то долго не могли поверить, что удалось схватить неуловимого Клеменца.
В 1881 году Клеменц был приговорен к пяти годам административной ссылки в Сибирь. Сравнительно «мягкий» приговор объяснялся тем, что пропагандистская деятельность, которая в основном инкриминировалась ему, на фоне усиливавшегося народовольческого террора в известной мере утратила в глазах правительства свою опасность.
Первоначальным местом ссылки Клеменцу была назначена Якутская область, но в 1882 году ему удалось добиться замены его на Минусинск. И хотя условия жизни здесь были несравненно легче, все же он тяжело переживал отрыв от привычной среды. Постепенно ему удалось преодолеть психологический барьер. В ссылке он нашел новое поле для приложения своих творческих сил и общественных устремлений. В 1883-1886 годах Клеменц совершает ряд экспедиций по поручению Западно-сибирского отдела РГО, в результате которых был обследован обширный район верхнего течения Енисея, бассейн р. Томи и южная часть Кузнецкого Алатау. Исследования дали ценный материал для географической и геологической характеристик района. Его данные были опубликованы в изданиях РГО и впоследствии были использованы известным австрийским ученым Зюсом в его капитальном труде о геологическом строении Земли «Лик земли» (Вена, 1901).
Экспедиции по Минусинскому округу определили дальнейшее направление его научной работы. Клеменц вошел в науку как оригинальный исследователь русского и коренного населения Сибири. Свою первую крупную научную работу «Древности Минусинского музея» (Томск, 1886) он написал в Минусинске. Она была задумана как каталог археологической коллекции музея. Но в процессе работы автор вышел за рамки первоначального замысла, создав вполне самостоятельное в научном плане исследование, в котором дана оригинальная классификация археологического материала и высказан ряд глубоких мыслей об этнической истории древнего населения Сибири.
Книга принесла Клеменцу известность в научных кругах. Видный российский историк и этнограф А.Н. Пыпин видел в создании научного труда такого высокого уровня в нелегких условиях провинции научный и гражданский подвиг.
В 1886 году Клеменц провел обследование обширного золотопромышленного района, включавшего Ачинский и Минусинский округа, а также прииски Южно-Енисейской тайги и Кузнецкого округа Томской губернии. Работа финансировалась известным промышленником и меценатом И.М. Сибиряковым. Клеменц собрал уникальный материал по 285 приискам, характеризующий технико-экономическое состояние золотопромышленности и положение рабочих. Материалы экспедиции были обобщены и подготовлены к печати в рукописи «Об экономическом положении приисковых рабочих». И хотя рукопись осталась неопубликованной, все же важно то, что Клеменц первым, задолго до появления труда известного историка В.И. Семевского, поставил эту проблему на почву серьезного научного анализа.
Клеменц многое сделал для изучения экономических и природных ресурсов Енисейской губернии. При обследовании Канского и Ачинского округов он одним из первых указал на необходимость промышленной разработки местных угольных месторождений. Ученый широко пропагандировал идею развития судоходства в верхнем Енисее для расширения торгово-экономических связей с Монголией. Это, по мысли Клеменца, должно было не только расширить связи рыночные, но и дать толчок для развития местной обрабатывающей промышленности.
Большая заслуга принадлежит Клеменцу в развитии музейного дела и в Сибири, и в Енисейской губернии. Он пропагандировал создание музеев в печати, помогал советами и практическим участием в создании музейных экспозиций в Минусинске, Красноярске, Ачинске, Кяхте, Якутске. И когда стал директором самого крупного этнографического музея в стране, он не прекращал оказывать поддержку сибирским музеям. Возглавив в музее отдел по сибирской этнографии, Клеменц курировал организацию научных экспедиций. Так, при его непосредственном содействии была проведена экспедиция Ф. Кона по обследованию коренного населения Урянхайского края (Тува), давшая блестящие результаты. Клеменц помогал в научной работе А. Макаренко, В. Арефьеву, М. Овчинникову в изучении археологических памятников, этнографии и фольклора в Енисейской губернии.
Велика роль Дмитрия Александровича в развитии сибирской печати. Он не только корреспондировал, но и редактировал некоторое время «Сибирскую газету» и «Восточное обозрение», определявшие общественный климат в Сибири. Клеменц был любимым автором сибиряков. В его статьях, очерках, фельетонах читатель всегда находил отклик на самые жгучие вопросы русской жизни. Клеменц был и блестящим мастером художественного слова. Его рассказы и повести о жизни простого сибирского люда будили в читателе трогательные симпатии к простодушным героям, сострадание к горькой доле переселенца, оторвавшегося от родных корней, ссыльного, прозябающего в нужде. Они не оставляли человека равнодушным, потому что автор вкладывал в свои произведения беспокойное сердце, открытое для всего, что волновало русское общество. Подводя итоги своей 12-летней работе в сибирской печати, Клеменц мог с полным правом сказать: «Мы пустяков не писали, писали о жгучих язвах страны».
В 1897 году Дмитрий Александрович покидает Сибирь. С 1900 года он возглавил работу по созданию первого национального этнографического музея. Это было одно из самых масштабных научных начинаний в развитии отечественной этнографии и музееведения. И хотя оно патронировалось канцелярией императорского двора, Клеменцу удалось вывести дело за рамки казенного направления, сделав музей подлинным научным центром. До последних дней своей жизни ученый не оставлял исследовательской работы. Он умер 8 января 1914 года. Смерть его была воспринята как большая утрата для российской науки и культуры. «Борозда, проведенная им в русской жизни, глубока, - писалось в одном из некрологов, - влияние на окружающую среду велико. Он жил и умер большим человеком, крупной величиной в общественном и научном отношении».
Несмотря на сложные повороты в своей жизни, Дмитрий Александрович всегда оставался страстным искателем истины, открывающей путь к обществу, устроенному на началах справедливости и добра.
Караулов Василий Андреевич - общественный деятель
Василий Андреевич Караулов родился в 1854 году. По окончании витебской гимназии он поступил в киевский университет, где, примкнув к партии «Народной воли», принял деятельное участие в пропаганде её идей среди рабочих и крестьян. Четвертого марта 1884 года Караулов был арестован, на основании агентурных сведений его судили как террориста по 249-й статье уложения о наказаниях, карающей смертной казнью. Несмотря, однако; на все старания жандармского управления, доказать участие Караулова и его товарищей в террористических выступлениях не удалось, и в ноябре того же 1884 г. Караулов был присуждён военным судом к четырем годам каторжных работ.
Каторгу Василию Андреевичу пришлось отбывать в Шлиссельбуржской крепости. Он вошел туда № 37 и, по словам своего современника по заточению М.В. Новорусского, был единственным краткосрочным в этой тюрьме, предназначенной для «тяжких преступников». Плеве и Д. Толстой тогда нашли, что приговор суда по отношению к Караулову был слишком мягок и Шлиссельбургом они «исправляли недостатки военной юстиции».
Через четыре года Василий Андреевич был отправлен в Сибирь «и с бритой головой и с кандалами на ногах мерил бесконечную Владимирку». В Сибири его поселили сначала в отдаленных местах Енисейской губернии, а затем в Красноярске. Амнистия 1905 г. вернула Караулову все права, и он вновь отдается общественной деятельности. Во все избирательные периоды перед созывом Государственной думы он был выборщиком и выступал кандидатом партии народной свободы. В думу попал только при третьих выборах.
И вот тут начинает обнаруживаться сила его убеждений в борьбе со злом и несправедливостью, проявляемыми сильными по отношению к слабым. Василий Андреевич защищал самое дорогое право человеческого духа: на свободу совести, право каждого человека, право народа исповедовать свою религию, чтить своего бога так, как подсказывает ему его внутреннее чувство. Но вместе с тем, это был и глубоко религиозный человек. Быть может, религиозное чувство развилось в нем именно под влиянием тяжелых испытаний, выпавших на его долю. Во всяком случае, отстаивать религиозную свободу так, как отстаивал ее Караулов, можно только будучи самому глубоко верующим человеком.
И смерть его отзывается болью в сердцах миллионов угнетаемых и унижаемых именно за веру, за право своей совести исповедовать то учение, какое она признает истинным.
«У счастливого недруги мрут,
У несчастного друг умирает:
Но потеряли не только они. Та самая Дума, что так часто терзала его больные нервы, не найдет ему заместителя. Перед его искренностью склонялись и естественные его противники. И у гроба на панихиде стояли представители всех партий, явились Пуришкевич и Шульгин.
Пройдет время и то, за что боролся и чего желал Василий Андреевич всей силою своей души, получит осуществление. Без веры в это еще тяжелее была бы утрата таких борцов.
На будущем памятнике, какой воздвигнет общество на могиле Василия Андреевича, мы прочтем то, что он сам сказал о себе с трибуны депутату в рясе в ответ на упреки в прошлом. Эти слова нельзя забыть, они должны перейти в потомство.
«Да, почтенный отец, я был каторжным и с бритой головой и с кандалами на ногах я мерил бесконечную Владимирку за то, что смел желать и говорить, чтобы вы заседали в этой палате. За желание изменить не насильственными средствами государственный строй я был судим военным судом, осужден, лишен всех прав состояния и приговорен к каторге: И то, что я был каторжным, составляет гордость мою на всю мою жизнь: В той могучей волне, которая вынесла нас в эту залу, есть и моя капля крови, и моя капля слез. Она мала и незаметна, но я знаю, что она есть, и этого достаточно, чтобы оправдать мое существование перед Богом и перед людьми».
Кропоткин Александр Алексеевич - ссыльный, народник
Александр Алексеевич Кропоткин - один из многих тысяч русских интеллигентов, кому судьба уготовила печальный удел невостребованного и несостоявшегося таланта. Богато одаренный глубоким умом философа, поэтическим талантом и артистическим складом натуры, он мог бы стать видным ученым, художником, общественным деятелем, но кончил жизнь в безвестности в глухой сибирской провинции в 45 лет. Его фигура для современников и последующих поколений оставалась в тени его прославленного брата Петра Алексеевича, выдающегося ученого и революционера, отца российского анархизма. А между тем и сам Петр Алексеевич не раз признавал, что своим духовным развитием обязан брату Александру.
По отцу он принадлежал к потомкам Рюриковичей. Кропоткины вели свой род от внука великого князя смоленского Ростислава Мстиславовича Удалого. При Романовых род их попал в опалу по причине непокорного буйного нрава его представителей. А по матери, урожденной Сулимо, он являлся потомком вольнолюбивых запорожских гетманов. Видимо, этот дух непокорства унаследовали от предков оба брата. У Александра он проявился уже в годы учебы в Московском кадетском корпусе.
В Московском университете он окунулся в студенческую среду, взбудораженную начавшимися либеральными реформами. Из-за участия в студенческих волнениях не внушает доверия жандармам. И в 1864 году он, воспользовавшись вызовом брата, служившего в Иркутском казачьем гарнизоне, отправляется на службу в далекую Сибирь. В 1867 году Кропоткин возвращается в Петербург, поступает в Военно-юридическую академию, закончив ее, он провел ряд блестящих защит. Но, разочаровавшись в перспективе адвокатской карьеры, он в 1872 году уезжает за границу. Здесь он сближается с народнической эмиграцией, сотрудничает в журнале П.Л. Лаврова «Вперед!» Являясь сторонником парламентской демократии, Александр был глубоко уверен, что для России эти формы политического устройства неприемлемы в силу неразвитости политико-правовых и культурных условий. Себя он считал «кабинетным революционером», так и не сблизившись ни с одной из революционных организаций. Когда в 1874 году был арестован и посажен в Петропавловскую крепость его брат Петр, Александр спешно выезжает в Россию. Обеспокоенный судьбой брата, он пытался помочь ему, организовав через народническую эмиграцию поддержку общественного мнения. Однако хлопотать за брата-революционера для жандармов было равнозначно соучастию в революционных делах. Кропоткин был арестован. Его попытки добиться открытого судебного расследования оказались безрезультатны. Ему отказали даже в просьбе повидать умиравшего от чахотки сына. В заключении начальника III отделения по его делу говорилось, что вины, предусмотренной законом о наказаниях по политическим преступлениям, за А. Кропоткиным нет, но он обнаружил «крайне вредный» образ мыслей, и потому его дело было разрешено не судебным, а административным порядком.
Местом ссылки Кропоткину был назначен Минусинск. Отношение городских жителей к политическим ссыльным было довольно благожелательным. В памяти еще не стерлись воспоминания о декабристах, сделавших так много для культурного развития города. Кропоткин быстро сблизился с Т.Н. Саймоловым, сыном декабриста Н. Крюкова, создателем городского музея Н.М. Мартьяновым.
Все свое время и силы в ссылке Кропоткин посвящал научным занятиям. Двор дома, где он поселился, был сразу превращен в метеостанцию, он устроил флюгер, дождемер, барометр. Ежедневно по три раза проводил замеры, принимал участие в описании и систематизации коллекций музея. Но главным его увлечением стала астрономия. Он опубликовал в российских и зарубежных изданиях ряд статей по вопросам астрономии и космогонии: о строении солнца, природе падающих звезд, звездных туманностей, происхождении комет. Они получили высокую оценку в научных кругах. Видный российский ученый Гильден писал, что их автор «обладает замечательным даром обобщения и образного видения строения вселенной». Научные интересы Кропоткина не ограничивались какой-то частной научной сферой, он пытался создать цельную философскую картину мира. «Я преследую неустанно одну единственную цель, - писал он в одном из писем, - сформулировать на серьезном научном языке XIX века то, что пытались высказать еще на детском языке XVIII века. В ближайшем будущем я должен наконец достигнуть своей основной цели всей моей жизни или пасть в окончательном изнеможении от огромного возложенного на себя труда, ведь я считал для себя обязательным углубляться в мельчайшие подробности как точных наук, так и истории интеллектуального и религиозного развития человечества».
Однако выполнение этой грандиозной задачи в условиях ссылки при полной изоляции от научных центров, будучи незащищенным от произвола какого-нибудь урядника, было нелегким делом. Он не спускал властям ни одного промаха, рассылая свои разоблачительные корреспонденции в сибирские и центральные издания. А жандармы отвечали рапортами в III отделение. Срок окончания ссылки отодвигался все дальше. В 1881 году ему в очередной раз увеличили срок за переписку с братом, находившимся в эмиграции. В 1882 году Александра Алексеевича перевели в Томск. Изнурительная борьба с властями и нужда подрывали здоровье и душевное спокойствие. «Мне уже сороковой год, память начинает изменять, творческая сторона интеллекта ослабевает. Я не нахожу поддержки в обществе, в лицах, которые бы интересовались тем же, что и я. И прибавить то, что нечем даже помянуть роковой момент, который так жестоко разбил всю мою жизнь», - с горечью признавался он в одном из писем. Роковую точку в судьбе Кропоткина поставил отъезд из Сибири его семьи. Он не мог перенести разлуку с близкими и 25 июля 1886 года застрелился.
Крутовский Владимир Михайлович - общественный деятель
Владимир Михайлович Крутовский по праву может быть признан выдающимся общественным деятелем Сибири, ее горячим патриотом, любящим сыном, человеком разносторонне одаренным, ярко проявившим себя в науке, публицистике, талантливым организатором на ниве сибирского просвещения, здравоохранения, журналистики, политической деятельности.
Уроженец Енисейской губернии, он родился в 1856 г. на золотых приисках, принадлежавших его отцу. После окончания Красноярской гимназии поступает в 1876 году в Медико-хирургическую академию в Петербурге. Еще в студенческие годы определились его общественные настроения. Крутовский был увлечен волновавшими тогда молодые умы идеями служения общественному благу, защиты слабых и обездоленных, участвовал в народнических кружках, входил в сибирское студенческое землячество, члены которого пользовались в департаменте полиции дурной славой неблагонадежных.
После окончания академии Крутовский возвратился в родные края, работал сначала окружным врачом в Ачинске, затем ординатором в Красноярской городской больнице. В 1882 году молодой врач был привлечен губернским управлением по делу о местном отделе Красного креста «Народной воли» за содействие побегам политических ссыльных из городской тюрьмы.
В 1884 году Крутовский вместе с женой выехал в Петербург. Здесь он сближается с членами «Народной воли». Квартира Крутовских на Кирочной становится местом конспиративных встреч народовольческих лидеров. Здесь бывали члены Исполнительного комитета П.Ф. Якубович, Н.М. Салова, Н.А. Морозов, А.П. Корба, гектографировалась и хранилась революционная литература. Через Л.М. Крутовскую, часто ездившую в Сибирь, шла помощь политическим ссыльным по линии Красного креста «Народной воли». 12 февраля 1885 года Крутовский был арестован по делу Петербургской группы «Народной воли». По высочайшему повелению был подчинен гласному надзору и выслан в Красноярск.
Выпавшие на его долю испытания не убавили энтузиазма и самоотверженности, которых требовало служение общественному делу. Однако и общественное благо, и формы служения ему на этом этапе уже иначе представлялись самим Крутовским: не героическое самопожертвование ради отдаленных светлых идеалов, а каждодневная будничная работа для удовлетворения насущных потребностей сегодняшнего дня. От революционной романтики - к прозаическим нуждам реальной жизни, от любви к дальнему - к любви к ближнему - таким путем прошли многие товарищи Крутовского по революционной юности. В Красноярске он неоднократно избирался в Городскую Думу. Будучи горячим сторонником демократизации местного управления Сибири, Владимир Михайлович стремился превратить Городскую Думу в реальное средство для улучшения жизни сибиряков. По его инициативе Городская Дума приняла решение о создании комитета помощи переселенцам, а также Общества попечения о начальном образовании и Красноярского музея.
Значительны заслуги Крутовского в организации врачебного дела в губернии. В 1886 году под его началом было создано Общество врачей. Хотя по своему статусу это была общественная организация, но она по сути взяла на себя весь груз проблем в этой сфере, сделав то, что делали земства в коренной России. Под эгидой Общества были созданы фельдшерская школа, положившая начало в подготовке медицинских кадров в губернии, хирургический блок, аптека и бесплатная лечебница.
Большой общественный и научный резонанс получил доклад Крутовского, сделанный им на заседании Общества по материалам медико-статистического обследования рабочих на золотых приисках. Крутовский обоснованно доказал превышение норм выработки, назначавшихся предпринимателями для рабочих, вскрыв хищнический характер их эксплуатации. Этот доклад, по признанию губернского жандармского управления, носил политический характер. «Крутовский, - говорилось в нем, - разбирая отношения золотопромышленников и рабочих друг к другу, не только стал на сторону рабочих как врач, но, защищая их интересы, придал своему докладу характер, могущий разбудить рабочих против золотопромышленников».
Одним из направлений в деятельности Общества врачей при активном участии самого Крутовского стало изучение лечебных свойств соленых озер на юге губернии. Это заложило основы курортного дела в крае.
Владимир Михайлович заявил о себе и как талантливый журналист. Его публикации в демократических изданиях «Восточное обозрение», «Сибирская газета» всегда носили остро злободневный характер, откликаясь на самые жгучие нужды сибиряков, пробуждая в читателе чувство гражданского долга, любви и гордости за свой край. Крутовский и сам выступил организатором некоторых сибирских изданий. С 1907 года под его началом стало выходить первое в Сибири специальное медицинское издание «Сибирские врачебные ведомости». А с 1916 года Крутовский приступил к изданию первого в Сибири литературно-публицистического журнала. Вокруг редакции объединились видные российские и сибирские литераторы, ученые Г.Н. Потанин, Н.Н. Козьмин, Е.Е. Колосов, С.Я. Елпатьевский, А.И. Иванчин-Писарев, И.И. Попов, В. Шишков, А. Новоселов, Л. Пантелеев, И.И. Попов. Издание было встречено добрым напутствием в демократических литературных кругах.
Много времени и сил отдавал Крутовский своему любимому увлечению - садоводству. Его опыты по акклиматизации садовых культур в созданном им под Красноярском саду имели важное значение для развития сибирского садоводства.
В мировоззрении Крутовского сложно переплетались народнические и либеральные черты, преломлявшиеся через областнические идеи. Он был горячим поборником идеалов социальной справедливости и свободы, широкого демократического самоуправления территорий, в том числе и Сибири. В этом он видел залог могущества и процветания сибирского края, возможности поставить его колоссальные богатства на службу народа.
Все свои силы и талант он положил на борьбу с произволом, беззаконием, защищая хрупкие начала демократии. Поэтому он с энтузиазмом принял Февральскую революцию и свержение самодержавия. Крутовский был назначен комиссаром Временного правительства. С первых месяцев между ним и Красноярским советом, где возобладали радикальные элементы, стала нарастать конфронтация. Совет срывал все мероприятия, которые он пытался проводить, выполняя решения правительства. 28 октября в Красноярске была провозглашена Советская власть. Крутовский не принял Октябрьскую революцию, считая захват власти большевиками незаконным. И когда началась гражданская война, он вошел во Временное сибирское правительство, возглавив Министерство внутренних дел. Однако надежды, которые он возлагал на белое движение, связывая с ним восстановление подлинной демократии, не оправдались. Крутовский с горечью вынужден был признать, что победила не демократия, а диктатура Колчака, сменившая диктатуру Советов. И бело-зеленое знамя, символизировавшее Временное сибирское правительство, поблекло в его глазах. Он стал в оппозицию. На страницах редактировавшихся им «Сибирских записок» он разоблачает произвол, беззаконие, репрессии, восстановление цензуры и политической ссылки. Оппозиционное издание вскоре было закрыто. Так интеллигентские идеалы демократии, которым всю свою жизнь преданно служил Крутовский, оказались несовместимыми с российскими историческими реалиями. Это стало драмой многих тысяч российских интеллигентов.
После окончания гражданской войны Крутовский некоторое время продолжал профессиональную и общественную деятельность в Красноярске, преподавая в медицинском техникуме, работая в Обществе врачей. Однако в 1938 году он был арестован и закончил свой жизненный путь в сибирских лагерях.
Ленин Владимир Ильич
Рано утром 8 мая 1897 года на простой крестьянской телеге, запряженной парой лошадей, В.И. Ленин выехал в село Шушенское, куда и прибыл в тот же день поздно вечером. Енисейский губернатор докладывал в канцелярию Иркутского генерал-губернатора: «Минусинский окружной исправник донес, что политический административно-ссыльный Владимир Ульянов прибыл в назначенное ему место жительства село Шушенское Минусинского округа 8 мая с.г., и тогда же учрежден за ним надлежащий надзор полиции сроком на три года».
Ссылка протекала для Владимира Ильича также в сравнительно благоприятных условиях. По ходатайству матери ему было разрешено, вследствие слабости здоровья, отбывать ее в самой здоровой местности Сибири, в Минусинском уезде. Пунктом ссылки было назначено ему село Шушенское, или, как оно называлось тогда кратко, - Шуша. С ним вместе было два или три рабочих-поляка. Товарищи по делу были разосланы по другим селам. В худшие условия попал - очевидно, как еврей - Ю.О. Цедербаум (позднее Мартов). Он был сослан в самый северный пункт, в Туруханск, отделенный непроходимыми топями и болотами, и был на все время ссылки отрезан от товарищей. Другие же имели возможность встречаться, съезжаться друг к другу на празднования вроде свадьбы, встречи Нового года и т.п., получать разрешения проехать в Красноярск для лечения, - так, брат ездил туда для лечения зубов. С Мартовым же сношения поддерживались только перепиской, но переписка с ним была зато у Владимира Ильича самой деятельной.
Время Владимира Ильича проходило очень однообразно, за усиленной и напряженной работой. Он за время ссылки написал «Развитие капитализма» (вышла в марте 1899 года) и ряд статей, помещавшихся частью в тогдашнем легальном марксистском журнале «Новое слово» и собранных затем в одну книжечку под заглавием «Экономические этюды и статьи».
Приручивши себя работать регулярно, он не допускал больших перерывов в занятиях даже тогда, когда они обычно считаются неизбежными, например, в дороге или в неопределенном выжидательном положении. Так, он не только в течение того месяца, который провел в Красноярске в ожидании назначения, отправлялся ежедневно заниматься в библиотеку купца Юдина, версты за три от города, но даже те три дня, на которые ему разрешено было остановиться в родной семье, в Москве, ухитрился использовать частично для занятий в Румянцевской библиотеке. Этим он поверг в полное недоумение одного молодого студента, Яковлева, с детства знакомого с нашей семьей, который забежал повидать его перед отъездом в трехлетнюю ссылку. Отдыхом служили для него прогулки по окрестным лесам, охота за зайцами и дичью, которыми они в те годы изобиловали.
«Село большое, в несколько улиц, довольно грязных, пыльных - все как быть следует. Стоит в степи - садов и вообще растительности нет. Окружено село: навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом, так что для того, чтобы выйти из села, надо всегда почти пройти через некоторое количество навоза. У самого села речонка Шушь, теперь совсем обмелевшая. Верстах в 1-1,5 от села (точнее, от меня: село длинное) Шушь впадает в Енисей, который образует здесь массу островов и протоков, так что к главному руслу Енисея подхода нет. Купаюсь я в самом большом протоке, который теперь тоже сильно мелеет. С другой стороны (противоположной реке Шушь), верстах в 1,5 - «бор», как торжественно называют крестьяне, а на самом деле преплохонький, сильно повырубленный лесишко, в котором нет даже настоящей тени (зато много клубники!) и который не имеет ничего общего с сибирской тайгой, о которой я пока только слыхал, но не бывал в ней (она отсюда не менее 30-40 верст). Горы: насчет этих гор я выразился очень неточно, ибо горы отсюда лежат верстах в 50, так что на них можно только глядеть, когда облака не закрывают их:. точь-в-точь, как из Женевы можно глядеть на Монблан. Поэтому и первый (и последний) стих моего стихотворения содержит в себе некую поэтическую гиперболу (есть ведь такая фигура у поэтов!) насчет «подножия»: Поэтому на твой вопрос: «на какие горы взбирался» - могу ответить лишь: на песчаные холмики, которые есть в так называемом «бору» - вообще здесь песку достаточно».
Лисовский Николай Федорович (1802-1844) - декабрист, поручик Пензенского полка, происходил из беспоместных дворян Полтавской губернии. Учился в Кременчугском народном училище. В службу вступил подпрапорщиком Пензенского пехотного полка. Как член Общества соединенных славян (1829) осужден по VII разряду. После года каторжных работ в апреле 1828 г. обращен на поселение в г. Туруханск. Женился в марте 1833 г. на дочери туруханского протоирея Платониде Алексеевне Петровой, имел троих детей. Вместе с декабристом Аврамовым ему разрешили заниматься в Туруханском крае торговыми оборотами с правом поездок в г. Енисейск. В 1840-х годах был туруханским поверенным по питейным сборам откупщика Н. Мясоедова. Умер скоропостижно по неизвестной причине, будучи по торговым делам на Толстом мысу на Енисее (на 1 тыс. верст ниже Туруханска). На его имущество, якобы за недостачу казенного вина, был наложен секвестр. Могила на Толстом мысу отмечена скромным памятником.
Народная энциклопедия «Мой Красноярск»
185 лет со дня восстания декабристов.
14 декабря (26 декабря по новому стилю) 1825
года, в день восшествия на престол Николая I, произошло восстание декабристов
. «Декабристы важны не как заговор, не как тайное общество, - писал русский историк Василий Ключевский, - это нравственно-общественный симптом, вскрывший обществу недуги, которых оно само в себе не подозревало».
Несмотря на тяжелые испытания, всевозможные препятствия со стороны властей, в Енисейской губернии в XIX в. декабристы не изменили своим идеалам и продолжали служить народу.
В Енисейской губернии в разное время находился на поселении 31 участник движения декабристов. В Минусинском округе находилось 11 человек. В самом Минусинске жили братья Крюковы, С. Г. Краснокутский, С. И. Кривцов, братья А. П. и П. П. Беляевы. Н. О. Мозгалевский первоначально находился в селе Тесь, затем в селе Курагино и Минусинске. Двадцать лет прожил в Курагино и был там похоронен член Общества соединенных славян А. И. Тютчев. Более двадцати лет находились на поселении в селе Шушенском декабристы А. Ф. Фролов и П. И. Фаленберг.
В селе Балахтинском пять лет прожил декабрист П. Д. Мозган. В Красноярске и его округе в разное время жили Ф. П. Шаховской, братья Н. С. и П. С. Бобрищевы-Пушкины, С. Г. Краснокутский, А. Н. Луцкий, М. А. Фонвизин, видный деятель Северного общества М. Ф. Митьков, М. М. Спиридов - член Общества соединенных славян. Шестнадцать лет, до конца дней своих, прожил в Красноярске В. Л. Давыдов, сторонник Пестеля и друг А. С. Пушкина. Некоторое время в красноярском гарнизоне служили М. И. Пущин и Н. В. Петин. На городском кладбище похоронены Давыдов и Митьков.
В Ачинском округе в селе Назарове жил и умер А. П. Арбузов. В Канском округе в селе Устьянском находились декабристы В. Н. Соловьев и А. Е. Мозалевский. В селе Тасеево жили Д. А. Щепин-Ростовский и К. Г. Игельстром. До перевода в Минусинск в селе Анаш Канского же округа жил Н. А. Крюков. В Енисейске жили А. В. Веденяпин, М. А. Фонвизин, Ф. П. Шаховской и А. И. Якубович.
Больше года держали в Енисейском и Туруханском Спасском монастырях тяжелобольного Ф. П. Шаховского. В Туруханском крае 12 лет пробыл И. Б. Аврамов, трагически погибший в деревне Осиновой. Н. Ф. Лисовский прожил в Туруханске 16 лет и похоронен на станке Толстый Нос. Некоторое время в Туруханске содержались А. А. Крюков, Ф. П. Шаховской, Н. С. Бобрищев-Пушкин.
Несмотря на тяжелые испытания, всевозможные препятствия со стороны властей, декабристы не изменили своим идеалам и продолжали служить народу. Их деятельность носила главным образом просветительский характер. Они обучали местных детей (Давыдов, Киреев, Беляевы, Фаленберг), помогали юридическими советами сельским и городским жителям (С. Г. Краснокутский), вводили новые сорта культур и передовую агротехнику (Спиридов, Беляевы, Фаленберг, Фролов), лечили, оказывали материальную помощь беднякам (братья Бобрищевы-Пушкины, Давыдов, Шаховской, Митьков, Спиридов), занимались литературой (Давыдов, А. П. Беляев), научной деятельностью (Митьков, Шаховской, Якубович). Мозгалевский и Спиридов сами пахали, сеяли и убирали хлеб. Тютчев, Киреев, Фаленберг и Н. А. Крюков женились на местных деревенских девушках. Их далекие потомки и сейчас живут в нашем крае.
В новой серии проекта Натальи Кечиной «Кинохроники Красноярья» о том, как декабристы изменили жизнь жителей Красноярского края.
Декабристы в Сибири сыграли благотворную роль как культурная сила. Привязавшись к суровому краю, они продолжили в нем свою деятельность в области науки и просвещения.
А в своих мемуарах, письмах и записных книжках они оставили ценнейший материал для краеведения.
Одним из таких декабристов был лейтенант гвардейского экипажа Антон Петрович Арбузов – один из 30 декабристов, сосланных после неудавшегося восстания на сенатской площади 14 декабря 1825 г. Николаем I на каторгу в Енисейскую губернию.
Арбузов как один из главных организаторов был приговорен к смертной казни, которую заменили на 20 лет каторги.
В Назарово декабрист завел маленькую пашню, несколько ульев, вел умеренную провинциальную жизнь. Умер в 1843 г. и похоронен в Назарово.
Другой декабрист – Михаил Матвеевич Спиридов в 14 км от Красноярска в селе Дрокино пропагандировал среди крестьян новые способы земледелия.
Он обработал несколько десятин запущенной земли: никто из местных крестьян не верил, что хоть что-то может на ней вырасти.
Первый урожай, в том числе картофеля, о котором в нашем крае никто не знал, собирали мальчишки, и декабристу с трудом удалось доказать, что картошка – вкусная еда.
Для этого ему пришлось уговорить поесть мужика вареной картошки. Хватив для храбрости водки, мужчина стал есть, назвав картошку «доброй едой».
