Введение

Заболоцкий принадлежит к поколению тех писателей, которые вступили в литературу уже после революционных событий. В этом поэте поражает его удивительная преданность творчеству, его упорная работа над совершенствованием поэтического мастерства и целеустремленное развитие своей концепции. Он критически относился к своим произведениям и к их подбору, считая, что писать нужно не отдельные стихотворения, а целую книгу. На протяжении своей жизни он несколько раз составлял прекрасные сборники.

Поэт очень внимательно относился к человеческой живой душе. Это его привело к психологически насыщенным сюжетным зарисовкам, к наблюдениям над тем, как судьба и душа отражаются в «красоте человеческих лиц». Для Заболоцкого очень большое значение имела природа и ее воздействие на внутренний мир человека. Целый ряд работ Заболоцкого был связан с неизменным интересом к эпической поэзии и истории. Его поэтика постоянно совершенствовалась, а формулой творчества стала провозглашенная им триада: мысль - образ - музыка. При сумме всех этих признаков, можно сказать, что справедливы критики, которые называли творчество Заболоцкого «поэзией мысли».

В его творчестве чётко выделяются три главных периода, каждый из которых отличается друг от друга. Раннее творчество поэта формировалось под влиянием эстетики обериутов, потому что он был одним из идеологов и создателей литературной группировки ОБЕРИУ. Они в своей декларации называли себя поэтами «голых конкретных фигур, вплотную придвинутых к глазам зрителя».

Диапазон идей лирики Н.А. Заболоцкого 20-х годов охватывает, в основном обличение бездуховности мира мещан периода нэпа, жадность людей к материальным благам, мешающие людям чувствовать всю красоту мира. Образы его ранних стихов, которые вошли в сборник «Столбцы», отличаются неожиданностью и рельефностью изобразительных языковых средств. Поэт в стихотворении «Свадьба» рисует сатирически стаю «мясистых баб», которые едят «густые сласти». В «Вечернем баре» изображена атмосфера пивного погребка, который назван бутылочным раем. Блик света, который отражается в пивной кружке, вдруг трансформируется в неожиданный образ - «в бокале плавало окно».

В конце 20-х - начале 30-х годов в поэзию Заболоцкого приходит главная его тема – это тема природы. Будучи сыном агронома, поэт, с самого детства видел в природе живое существо, которое наделено разумом. Поэт думал, что социалистическая революция освободить от эксплуатации должна не только человека, но также и животных.

«Поэт в стихах одухотворяет образы птиц, животных, деревьев. Поэт, восславив мудрость природы, также видит и её стихийные, злые силы. Человек для него является венцом природы, «мысль её, зыбкий ум её» . И человек всё же не царь, а сын природы и именно поэтому он должен природу не покорять, а вести её бережно от «дикой свободы», «где от добра неотделимо зло», в мир разума, солнца и гармонии.

Мысли эти звучат и в позднем стихотворении «Я не ищу гармонии в природе...», а также и в стихотворениях 30-х годов «Вчера, о смерти размышляя...» и «Всё, что было в душе…». В его более поздней лирике тема природы приобретает классическую стройность. Мир природы в его стихах хранит «множество диковин», но их распознать сможет не каждый. У Заболоцкого осень похожа на «молодую царевну в венце», а сам поэт похож кедр, который расщепил гром.

В 30-е годы, увлекаясь изучением трудов К. Циолковского и Ф. Энгельса, Заболоцкий размышляет о философии взаимоотношений природы и человека. В натурфилософских его стихах звучать начинают темы смерти и жизни, бессмертия и смерти. Заболоцкий полностью уверен, что человек является скоплением атомов, а после своей смерти он может стать частью мира природы и всё живое поэтому на земле наделено разумом. Отражено это в стихотворении «Метаморфозы».

Мысли о бессмертии человека, который воплощён в ходе превращения материальной человеческой оболочки в другие материальные формы, развивается и в его более позднем стихотворении «Завещание».

В лирике поэта продолжаются традиции Баратынского и Тютчева. В его стихотворении «Гроза» в форме метафоры показаны связи природы и человека, которая миру дарит возможность ему творить. Как мир обновляется во время грозы, который идёт к свету от тьмы, так и в творческом процессе в «ночи вдохновенья» «молния мысли» возникает, - и так рождается слово.

«В послевоенной лирике Заболоцкого ставятся проблемы ложной и истинной красоты, в стихотворениях «Одинокий дуб», «О красоте человеческих лиц», «Некрасивая девочка» . Душевную красоту мы «творим по мере наших сил», она не «сосуд, в котором пустота», а «огонь, мерцающий в сосуде». В философской лирике поздних лет Заболоцкий раскрывает тему преемственности поколений и памяти, болью в его отдаётся стихах тема войны. Заболоцкий, вторя Тютчеву, воспевает свою «последнюю любовь» в цикле «Последняя любовь». Но чувство его полно горечи и лишено блаженства. То он признаётся, что «слезами и стихотвореньями» обожжёт «свою горькую, милую...», то душа его «кричит от боли», то между ним и его радостью «встаёт стена чертополоха», потому что «их песенка спета» и «счастья до гроба не будет, мой друг».

Гипотеза данной темы заключается в том, что цикл Заболоцкого «Последняя любовь» имеет свои особенности поэтического воплощения «вечных» тем любви, жизни и смерти.

Тема данной курсовой работы «Особенности поэтического воплощения «вечных» тем любви, жизни и смерти в цикле Н. Заболоцкого «Последняя любовь»» актуальна тем, что эти произведения Заболоцкого не являлись предметом специального изучения, к тому же многие оценки его творчества уже устарели и требуют доработки и переосмысления.

Цель курсовой работы: на основе изучения научной литературы по теме исследования определить понятия «вечная тема любви», «жизнь», «смерть» в данном цикле; изучить своеобразие Лирики Заболоцкого; проследить эволюцию последнего цикла в творчестве поэта; выявить особенности поэтики цикла «Последняя любовь». Достижение поставленных задач и цели предполагает использование следующих методов исследования, применяемых в процессе анализа практического материала: 1) метод научного описания со всей совокупностью его приемов; 2) сравнительно-исторический метод; 3) культурно-исторический метод; 4) метод выборки.

Объект исследования – стихотворный цикл Заболоцкого «Последняя любовь».

Предмет исследования – методы и средства лирики Заболоцкого.

Курсовая работа состоит из введения, трёх глав, (вторая глава имеет два параграфа), заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Жизнь и творчество Н.А. Заболоцкого

Николай Алексеевич Заболоцкий, (1903-1958), переводчик, советский поэт. Он родился под Казанью 24 апреля (7 мая) 1903. Его дед по отцу, который отслужил при царе Николае I положенные тогда 25 лет в солдатах, после записался мещанином в Уржуме и работал в лесничестве объездчиком. Один из его двух сыновей, отец Николая, получил стипендию из казны и выучился на агронома. Он поздно женился и в жены взял городскую учительницу, которая «сочувствовала идеям революции». Жила семья в селе Сернуре; а сын, самый первый из шести детей, учился далеко от дома, в реальном уржумском училище. В 1920 Заболоцкий после окончания училища отправился встолицу, где одновременно поступил на медицинский и филологический факультеты Московского университета, но скоро он переехал в Петроград, где поступил в педагогический институт. Он принимал участие в литературном кружке «Мастерская слова», но отобран в состав писательского пролетарского авангарда не был, но, тем не менее, он нашел со стихотворцами общий язык, которые себя считали «левым флангом» ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов.

Заболоцкий в 1926-1927 служил в армии, потом он получил место в Госиздате в отделе детской книги. Отделом руководил С. Маршак, там же работали Л. Чуковская, Е. Шварц, Н. Олейников. Выпускал отдел не только детские книги, но ещё и два детских журнала - «Еж» и «Чиж». К работе привлечены были единомышленники-поэты Заболоцкого - А. Введенский и Д. Хармс, образовалась группа поэтов со своей программой. После стала она называться Объединением Реального искусства, а приверженцы её - обэриутами. Их манифест появился в Афишах Дома печати в начале 1928, а раздел «Поэзия обэриутов» был написан Заболоцким. В духе культа новаторства тогда было заявлено: «Мы - творцы не только нового поэтического языка, но и создатели нового ощущения жизни и ее предметов». При всём при этом себя он называл «поэтом голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». К этому времени опубликовано уже было несколько его стихотворений, которые более или менее эту декларацию подтверждавших. Прошли они незамеченными, но были изданы тиражом в 1200 экземпляров. Сборник «Столбцы» (1929), куда входили 22 стихотворения, «вызвал в литературе порядочный скандал», как сообщал другу Заболоцкий, добавив: «...и я был причислен к лику нечестивых». Статья в журнале «Печать и революция» (1930, № 4) называлась Система девок, в журнале «Стройка» (1930, № 1) - Распад сознания. Его книга была оценена как «враждебная вылазка», но прямых распоряжений в отношении поэта не последовало и ему всё же удалось завязать с журналом «Звезда» особые отношения, где впоследствии было напечатано около десятка его стихотворений. «Столбцы и стихотворения» 1926-1932 собой представляли опыты словесной пластики, которая ориентирована на бытовую повседневную речь и которая сближала поэзию с современной живописью. Жанровые сцены, натюрморты и этюды Столбцов мотивировались «по-обэриутски»: «Посмотрите на предмет голыми глазами и вы увидите его впервые очищенным от ветхой литературной позолоты... Мы расширяем смысл предмета, слова и действия» . Такое «расширение смысла» Заболоцкого постепенно отдалило от других обэриутов и сказалось явственно в его поэме Торжество земледелия, которая была написанной в 1929-1930 и которая полностью была напечатанной в журнале «Звезда» в 1933: была это «мистерия-буфф» своего рода, которая прославляла коллективизацию как начало всеобщего благоустройства. О его лояльности говорит стихотворение на смерть Кирова (1934), совершенно немыслимое в творческом контексте других обэриутов. В поэме Торжество земледелия при этом, как и в последующих - Безумный волк (1931) и Деревья (1933), сказалось сильное влияние В. Хлебникова. Также как и для прочих поэтов левого толка, для Заболоцкого Хлебников был культовой фигурой, была особенно ему близка устремленность поэтической хлебниковской мысли к сотворению утопии, «учреждению» гармонии во всём мире. Ко времени подоспело и его знакомство с сочинениями К.Э. Циолковского, в которых поэт видел подтверждение визионерских мечтаний Хлебникова. После опубликования Торжества земледелия было изъяты из обращения все номера «Звезды» с поэмой, авторскую оценку в органе ЦК ВКП(б) «Правда» и его шельмование в иных периодических изданиях. Уже приготовленную к печати книгу Стихотворения 1926-1932 так и не удалось издать, как и попытка издать поэмы и стихотворения и 1926-1936. Семнадцать его новых стихотворений, которые большей частью были опубликованы в газете «Известия» и сильно приближенных к среднему уровню интеллигентской советской поэзии 1930-х годов, составили сборник Вторая книга (1937), который был должен свидетельствовать о полной авторской «перековке» Столбцов и Торжества земледелия. Поэт также выпустил и пересказы- переводы для детей и юношества одного из Путешествий Гулливера Дж.Свифта, Гаргантюа и Пантагрюэля Ф.Рабле, Тиля Уленшпигеля Ш. де Костера, а также стихотворное переложение поэмы Шота Руставели Витязь в тигровой шкуре. Но в 1938, тем не менее, он был арестован и осужден как участник террористической вымышленной организации ленинградских писателей. Его «дело», следствие с применением пыток и мытарства в лагере были описаны в его воспоминаниях История моего заключения (журнал «Даугава», 1988, № 3).

Вскоре его колымский срок прервали, и в 1943 Заболоцкий уже получил статус поселенца ссыльного, он жил вначале на Алтае, а после в Казахстане, в 1946 он уехал в Москву, а в 1948 был опубликован его стихотворный сборник, в котором превалируют произведения тематики Грузии, среди них находится акафист Сталину, Горийская симфония, которая была написана еще в 1936. Заболоцкому предложено было превратить свой в полный перевод пересказ поэмы Шота Руставели. Как и ему заказанное переложение в стихах Слова о полку Игореве, что было одной из самых выгодных и престижных переводческих работ того времени.

Лирика ссыльного и лагерного периода не сохранилось, и свидетельств никаких о её существовании не имеется; новые стихотворения появляться начинают с 1946. Они собой представляют результат творческой эволюции, которая определилась еще в 1934-1937. Поэт использует поэтику жестокого романса; которая характерна и для его стихотворений трагического звучания. Между тем стихотворение «Облетают последние маки» содержит открытое и прямое авторское признание: «Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому». И его прижизненный сборник «Стихотворения», и посмертное «Избранное» дают искаженное заведомо представление о его лирике, включая только немногим больше половины его произведений 1936-1958 и отсекая целиком поэмы и стихотворения раннего периода и которые противоречили благолепному образу поэта СССР.

Таким образом, Заболоцкий от своего раннего творчества не отрекался и надежды на публикацию своих стихов не оставлял. Он составил его два раза - в 1952 и 1958; предугадывая обязательные претензии стилистической цензуры, а также без особого успеха пытался приглаживать тексты 1926-1936, вопреки программной «красоте неуклюжести» того времени: «Весь мир неуклюжего полон значения!». Впервые его поэзия читателю была представлена с почти полной в 1965. Ряд его ранних стихотворений и поэма «Птицы» до 1972 оставались неопубликованными. В первоначальном виде поэмы и «Столбцы» 1930-х годов заново были опубликованы в книге «Вешних дней лаборатория». Умер Заболоцкий в Москве в 1958 14 октября.

Глава 2. Философская лирика Н.А. Заболоцкого

2.1. Философичность лирики Н.А. Заболоцкого

Николай Алексеевич Заболоцкий принадлежит к первому поколению русских писателей, которые вступили в литературу уже после революции. Вся жизнь его - это подвиг ради поэзии. Когда говорят о поэтическом мастерстве, вспоминают всегда Заболоцкого. Но главное достоинством и качеством его поэзии является все-таки ее философичность.

Уже первая его книга стихов «Столбцы» имела очень шумный успех в конце 20-х годов. Его поэзия очень ярко выделялась среди разнообразных поэтических направлений благодаря своей философской глубине. Например, поэты о смерти писали чаще всего как о символе, просто этот затертый образ называли, и все. Заболоцкий подошел к этому образу неординарно в стихотворении «Искушение».

Образ смерти у Заболоцкого собой представляет некое существо, которое старается утешить, затюканного жизнью, человека. Она ему является не перстом судьбы или логическим концом существования на земле, а как бы подмогой, подоспевшей вовремя. Дальше в этом прекрасном стихотворении поэт показывает, что внутренне герой пытается сопротивляться. Он уверен, что без него наука много потеряет, некому будет убирать много хлеб т.д. Смерть и на это с философской глубиной ему дает ответ:

Не грусти, что будет яма,

Что с тобой умрет наука:

Поле выпашется само,

Рожь поднимется без плуга...

Смерть человеку говорит, что с уходом его из жизни ничего ровным счетом на земле не изменится. Другие люди будут сеять и убирать хлеб, двигать науку. Но человек смерти не верит и начинает совершать горькие поступки, со смертью вступает в торги:

Дай мне малую отсрочку,

Отпусти меня, а там

Я единственную дочку

За труды тебе отдам.

Смерть с этого момента перестает человеку сочувствовать. Она у него забирает дочь. Стихотворение заканчивается тем, что предстоит человечеству еще долгий путь до истинного понимания смерти и жизни. А сейчас людей волнуют, интересуют и утешают совершенно другие ценности:

Вот награда человеку, заслуженную им, которой он откупился от смерти жизнью дочери своей.

Почти во всех стихотворениях Заболоцкого присутствуют глобальные проблемы. Он оспаривает бесстрашно влияние знаков Зодиака на жизнь человека и его характер в стихотворении «Меркнут знаки Зодиака»:

С явной иронией здесь поэт оживляет знаки Зодиака в небе и как бы одновременно с этим переносит на землю безжизненные символы и дарит им счастье живой судьбы в образе кошки и собаки. Но поэт всё же продолжает ерничать: он перечисляет массу земных «зодиаков», которых нет на небе, то есть земля таинственнее и богаче этой холодной схемы. «Живое, значит, должно влиять больше на безжизненное, а вовсе не наоборот. Поэт человеку как бы говорит: не терзайся, ты сам волен распоряжаться своей судьбой» .

Мы видим, что в основе его философии лежит представление о мироздании как о едином целом, в котором ничто ни над чем не возвышается. Своей идеей Заболоцкий стремится объединить живые и неживые формы материи.

Судьба философа - поэта была горькой. В 1938 году он был репрессирован и оторван от литературы надолго. Но всегда в стране оставались честные люди, ценившие его поэзию. К. И. Чуковский, например, писал: «Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом». Так он подкрепил свое мнение о Заболоцком, выраженное им в трех словах - подлинно великий поэт.

2.2. Натурфилософская концепция Н. А. Заболоцкого

В основе натурфилософской концепции Заболоцкого - представление о мироздании как единой системе, объединяющей неживые и живые формы материи, которые находятся в вечном взаимопревращении и взаимодействии. Развитие этого сложного организма природы происходит от первобытного хаоса к гармонической упорядоченности всех ее элементов. И основную роль играет здесь присущее природе сознание, которое, по выражению К. А. Тимирязева, «глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека». Именно поэтому призван человек взять на себя заботу о преобразовании природы, но в своей деятельности он должен видеть в природе не только ученицу, но и учительницу, так как эта страдающая и несовершенная «вековечная давильня» в себе заключает прекрасный мир будущего и те мудрые законы, которыми следует человеку руководствоваться. «Своими стихами поэт обнажает душу, и живёт то стихотворение, которое несёт добро и правду. Великая миссия самоочищающейся поэзии! Поэтому бояться не надо ни рифмованных скабрезностей, ни пошлости, ни «матерных стихов» как литературного извращения, - всё это умрёт, исчезнет, и останется лишь чистое небо истинной поэзии, и будет волновать, и жить, и вдохновлять чуткие души»

В поэме «Торжество земледелия» утверждается, что миссия разума начинается с социального совершенствования человеческого общества и затем социальная справедливость распространяется на отношения человека к животным и всей природе. Заболоцкий хорошо помнил слова Хлебникова: «Я вижу конские свободы я равноправие коров».

Постепенно в литературных кругах Ленинграда положение Заболоцкого укреплялось. С детьми и женой он жил в «писательской надстройке» на Канале Грибоедова, участвовал активно в общественной жизни ленинградских писателей. Такие его стихотворения, как «Север», «Прощание» и особенно «Горяйская симфония» получили в печати одобрительные отзывы. В 1937 году вышла его книжка, которая в себя включала семнадцать стихотворений. На рабочем столе поэта лежали начатые поэтическое переложение древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве» и своя поэма «Осада Козельска», переводы с грузинского, стихотворения... Но это наступившее благополучие было обманчивым.

Н. А. Заболоцкий 19 марта 1938 года был арестован и оторван на долгое время от семьи, от литературы, от свободного человеческого существования. В его деле в качестве обвинительного материала фигурировали критические злопыхательские статьи и обзорная «рецензия», которая тенденциозно искажала существо и идейную направленность его творчества. По 1944 год отбывал он своё незаслуженное заключение в исправительно-трудовых лагерях в Алтайском крае и на Дальнем Востоке. С весны и до конца 1945 года вместе с семьей уже он жил в Караганде. В 1946 году Н. А. Заболоцкий восстановлен был в Союзе писателей и получил разрешение переехать в столицу.

Начался его новый, московский период творчества. Несмотря на все удары судьбы поэт сумел сохранить внутреннюю целостность и остался верным делу всей своей жизни - как только появилась возможность, он вернулся к литературным неосуществленным замыслам. Еще в 1945 году в Караганде, работая в строительном управлении чертежником, Николай Алексеевич в нерабочее время в основном завершил переложение «Слова о полку Игореве», а в Москве возобновил свою работу над переводом грузинской поэзии.

Прекрасно его стихи звучат из В. Пшавелы, Г. Орбелиани, С. Чиковани, Д. Гурамишвили - многих современных и классических поэтов Грузии. Работал он и над поэзией других зарубежных и советских народов. В стихотворениях, которые написал Заболоцкий после большого перерыва, прослеживается очень чётко преемственность с его творчеством 30-х годов, особенно в том, что касается натурфилософских представлений. Такими являются стихотворения "10-х годов «Я не ищу гармонии в природе», «Читайте, деревья, стихи Геэиода», «Завещание», «Сквозь волшебный прибор Левенгука»... В 50-х годах натурфилософская тема уходить стала в глубь стиха, становясь как бы невидимым его фундаментом и место уступая размышлениям над нравственными и психологическими связями природы и человека, над внутренним миром человека, над проблемами и чувствами личности. В «Творцах дорог» и других стихотворениях о труде строителей продолжается разговор о человеческих свершениях, который был начат еще до 1938 года.

Свой опыт работы и дела современников на восточных стройках поэт соизмерял с перспективой создания стройной живой архитектуры природы. В стихотворениях московского периода появились несвойственные ранее Заболоцкому душевная открытость, иногда даже автобиографичность «В этой роще березовой», «Слепой», цикл «Последняя любовь». Обострившееся внимание к человеческой живой душе его привело к психологически насыщенным сюжетно- жанровым зарисовкам, к наблюдениям над тем, как судьба и душевный склад отражаются в человеческой внешности. Для поэта гораздо большее значение стали иметь красота природы, ее воздействие на внутренний мир человека. Целый ряд работ и замыслов Заболоцкого связан был с неизменным интересом к эпической поэзии и истории.

Его поэтика постоянно совершенствовалась, а формулой его творчества стала им провозглашенная триада: мысль - образ - музыка. Не все просто было в жизни Николая Алексеевича в Москве. Творческий подъем, который проявился в первые годы после его возвращения, сменился спадом и почти полным переключением его творческой активности на художественные переводы в 1949-1952 годах. Время было тревожным. Опасаясь того, что его идеи будут снова использованы против него, поэт зачастую себя сдерживал и не позволял себе перенести на бумагу все то, что в его сознании созревало и само просилось в стихотворение. Только после XX съезда партии положение изменилось, осудившего извращения, которые были связаны с культом личности Сталина. Заболоцкий на новые веяния в жизни страны откликнулся стихотворениями «Противостояние Марса», «Где-то в поле возле Магадана», «Казбек». Дышать ему стало намного легче. Достаточно сказать то, что за последние три года жизни (1956- 1958) поэт создал около половины всех стихотворений московского периода. Многие из них появились в печати. В 1957 году вышел четвертый, наиболее полный прижизненный его сборник. Прочитав эту книжку, Корней Иванович Чуковский, авторитетный ценитель поэзии, написал Николаю Алексеевичу восторженные слова, такие важные для неизбалованного критикой поэта: «Пишу Вам с той почтительной робостью, с какой писал бы Тютчеву или Державину. Для меня нет никакого сомнения, что автор «Лебедя», «Журавлей», «Уступи мне, скворец, уголок», «Актрисы», «Неудачника», «Человеческих лиц», «Лесного озера», «Утра», «Слепого», «Ходоков», «В кино», «Некрасивой девочки», «Я не ищу гармонии в природе» - подлинно великий поэт, творчеством которого рано или поздно советской культуре (может быть даже против воли) придется гордиться, как одним из высочайших своих достижений. Кое-кому из нынешних эти мои строки покажутся опрометчивой и грубой ошибкой, но я отвечаю за них всем своим семидесятилетним читательским опытом» (5 июня 1957 г.).

Таким образом, у поэта сложилась своя натурфилософская система. В ее основе - представление о мироздании как единой системе, которая объединяет неживые и живые формы материи, о их взаимопревращении и взаимодействии. Развитие идет от первобытного хаоса к гармонии всех элементов. И основную роль здесь играет сознание человека. Именно человек призван взять на себя заботу о преобразовании природы.

Глава 3. Цикл стихотворений Николая Заболоцкого "Последняя любовь"

Цикл стихотворений Николая Заболоцкого «Последняя любовь» (1956– 1957) преломляет перипетии личной жизни поэта и уже своим названием отсылает к одноименному стихотворению Федора Тютчева с его пронзительными строками: «О, ты, последняя любовь! Ты и блаженство, и безнадежность» . Но у Заболоцкого своё собственное решение классической темы. Любовь, которая мелькнула на склоне жизни поэта, –и романтическая, и сладостная обречена потому, что ей мешает всё старое, уже притухшее, казалось бы, чувство, о силе которого увлекшийся другой сам даже не подозревал. Как ни горько новообретенную привязанность утратить и, быть может, остаться одному, тяжелей ещё сознавать, что самая необходимая, как оказалось, женщина не с ним теперь. Самым парадоксальным образом новая любовь оживляет увядшую душу и дает ей «второе дыхание». Заболоцкий, будучи поэтом философского склада, до «Последней любви» к интимной лирике не обращался, и чувствуется, как ему, человеку по своему характеру довольно закрытому, который допускал в свою душу только до определенных пределов, обнажить сердце непросто, к тому же исповедуясь о вещах достаточно для него болезненных. Переживания разрывают и мучат его изнутри, и о них не писать он не может. Вот почему Заболоцкий в отличие от Тютчева предпочитает косвенную образность, опосредованное изображение своего внутреннего состояния, хотя и прямое признание в любви в цикле присутствует. Особую роль в произведении играют образы природы, которые получают символическое звучание, психологизированную характеристику – именно им принадлежит главная функция в воссоздании любовных переживаний. В первом стихотворении цикла озарившего адекватом, но и драматизировавшего жизнь поэта чувства становится букет чертополоха. Этот букет необычен, поразительно красив, от него очень трудно оторвать взгляд, но и в руки его взять невозможно, не поранившись его острыми шипами. Такова и любовь, пришедшая к Заболоцкому. В ней слились нераздельно боль и радость. Вспышку такого чувства, бушующего в его душе, отражает яростное полыханье « кровавоглавых» пучков цветов: «Принесли букет чертополоха И на стол поставили, и вот Предо мной пожар, и суматоха, И огней багровый хоровод. Эти звезды с острыми концами, Эти брызги северной зари И гремят, и стонут бубенцами, Фонарями вспыхнув изнутри» . Букет у Заболоцкого приобретает «динамичность», «оживает», наделяется незаурядным «характером», взрывчатым «темпераментом». В нем как бы материализовалась, воплотилась яростная стихия самой жизни, ее первозданная страсть, которая забывает обо всем, кроме себя самой, и которая способна вспыхнуть пожаром, озаряющим мир, но и – привести к катастрофе, все вокруг испепелить. Букет чертополоха, будучи олицетворением человеческого чувства, являет одновременно собой «образ мирозданья», его миниатюрный сгусток. Его цветы уподобляются звездам, которые, вспыхнув в пространстве космоса, пылают яростно огнем, как ядерные колоссальные топки, но поздно или рано гаснут и сгорают, лишая все вокруг жизни, что до этого питали. «Огни» цветов - звезд у Заболоцкого – багровые, а это является признаком не молодого, а стареющего солнца, энергия которого идет на убыль. Это впечатление еще более усилено метафорическим уподоблением цветов чертополоха «брызгам» северной зари, опоэтизированной, редкостно прекрасной Заболоцким и в «Вечере на Оке», и в «Летнем вечере», но предваряющей идущую ей на смену ночь- небытие. Гиперболизм природных вселенских уподоблений подчеркивает неразрешимость жизнью рожденных противоречий. Вот почему «бубенцы» цветов и «стонут», и «гремят», как бы кричат о невозможности счастья. Идущая в человеческой душе борьба ассоциируется с яростной битвой – «полыханьем поднятых мечей». Именно мечи Заболоцкому напоминают режущие, острые руки стебли чертополоха. У поэта создаётся полное ощущение, что «шип клинообразный» вонзился в сердце его, и эта кровоточащая рана отравляет ему радость пришедшей любви, её делая мукой, угрожая самому существованию человека. Конфликт, обозначенный в «Чертополохе», в последующих девяти стихотворениях цикла конкретизируется и развивается. В «Признании» через стеснительно- неловкое, не нашедшее ещё своих собственных слов объяснение в любви проступает неясный образ чудесной женщины, которую поэту подарила судьба. Она сравнивается со звездой, которая сошла на землю с неба, и это сравнение перекликается с образом цветов- звезд чертополоха, которые возникают в первом стихотворении, его конкретизируя. Общепоэтическая образность в «Признании», преобладает, как будто автор себя чувствует не совсем уверенно в жанре, новом для него, и личное воспроизводит сквозь призму классической устоявшейся традиции. Непрямое самовыражение присуще также и стихотворению «Последняя любовь», где влюбленные герои даны глазами совершенно постороннего человека – шофёра, привезшего их за город. Несмотря на видимую отстраненность авторского повествования, от себя отчужденного персонажа Заболоцкий наделяет поэтическим собственным мировидением, житейской усталой мудростью и пониманием. Чужой человек делается свидетелем волшебства любви, которая преображает людей в ангелов, неземных существ. И водитель сквозь сонные веки «Вдруг заметил два странных лица, Обращенных друг к другу навеки И забывших себя до конца. Два туманные легкие света Исходили от них, и вокруг Красота уходящего лета Обнимала их сотнями рук» . Художник, скрытое в глубине душе, раскрывает преображающую силу любви, делает видимым. С этой целью поэт использует образ света как выражения божественного, высшего начала в человеке. Герои произведения отражают и впитывают свет друг друга, в его ореоле существуя. Они, лишенные общего дома, приют находят в мире природы, пышное цветение которой создает впечатление праздничности, торжественности. Заболоцкий предпочитает «царские» цвета, ярко насыщенные: белый (седой), кроваво-красный, золотой, стремится ассоциации вызвать с пиршеством. И в стихотворении, действительно – пиршество красоты, которая создаёт эстетический необходимый фон для изображения влюбленных. Но объекты мира природы выполняют и психологическую функцию: их характер и подбор описания вносит в произведение ноту тревоги: «Были тут огнеликие канны, Как стаканы с кровавым вином, И седых аквилегий султаны, И ромашки в венце золотом» . Фонетическая оркестровка, мастерство живописи, изумляют, также как и символическая многозначность образов, которая подчинена развитию общей темы. Наделяя канны эпитетом «огнеликие», поэт не только цветы очеловечивает, у которых появляются лица, но и вызывает более отдаленную аллюзию с ангелом огня, как бы предупреждающим о опасности, им грозящей. Сами канны изображены предельно вещно, зримо, как стаканы на жизненном пиру, из которых люди пьют красоту. Занимательно, что в фонетическом отношении слово «стаканы» поглощает полностью слово «канны», удостоверяя «родственность» их. Слово «султаны», с которым слово «канны» рифмуется, созвучно со словом «стаканы». Возникает некое своеобразное внутристиховое эхо. Слово «огнеликие», в свою очередь из приведенных строк созвучно фонетически слову «аквилегий» из приведенных строк и содержит общий слог ли со словом «Были», который начинает четверостишие. Все это служит стиховой гармонизации. «Кровавая» же окраска канн нас отсылает к цветам «кровавоглавым» чертополоха, а их «огнеликость» вспомнить побуждает о его «огненных» характеристиках. Таким образом, о себе напоминает неизбежность предстоящей разлуки, которая с большей определенностью обозначена в финале. «Последняя любовь» – пик данного цикла. Разрыв после него показан как некий совершившийся факт. Кому посвящены три стихотворения последующие, сказать с точностью невозможно, но больше всего есть оснований считать, что женщине, которая между влюбленными стояла, не подозревая о том. О ней поэт не может не думать. Полумертвый цветок, который он увидел на панели «в белом сумраке дня», у Заболоцкого символизирует утраченную любовь, которую не смогла ни заместить, ни отменить новая любовь. Психологическое состояние поэта, который желает вернуть прежнее, раскрывает его стихотворение «Можжевеловый куст». В нем оживает мотив, появляющийся в «Чертополохе», смертельно раненой души, но тональность «Можжевелового куста» –другая. Она – элегически - примиренная и передает самочувствие человека, у которого уже сил страдать нет. Стихотворение это производит впечатление безнадежного вздоха. На всем изображенном в произведении, как будто лежит патина мертвенности, «потусторонности», что объясняется спецификой сна. Но сам характер сна предопределен драмой, которую пережитой поэтом. Во сне он как бы посещает могилу своей любви, на которой растет можжевеловый куст. Действие переносится в некий ирреальный мир, где по внешней видимости все, как на Земле, только не живое, а «муляжное». Это мир подобий, который собой замещает настоящие предметы. Отпечаток застылости, безжизненности накладывает на все вокруг взгляд поэта, потому что, потеряв самое дорогое на земле существо для него, он себя чувствует мертвецом. Хруст веток ему кажется металлическим, а ягоды кажутся сделанными из кварца, которые издают похоронный звон. Тишина, пустынность усиливают впечатление загробной отрешенности. Можжевеловый куст-надгробье – это всѐ, что осталось от его давней любви, и потому поэт так к нему тянется, не замечая вокруг больше ничего. В четырех строфах четырежды и со все большим надрывом повторяются эти слова – «можжевеловый куст». Поэт как бы цепляется за последнее, что еще его связывает с желанной ему женщиной. И под влиянием этого куст начинает трансформироваться, оживать в нем проступают черты той, памятью о которой он является. Хотя бы во сне любовь начинает воскресать, ибо воспоминание – это воскрешение. Происходит «разворачивание» образа можжевелового куста. Первым воскресает терпкий телесный запах, а следом за ним – улыбка, и наконец, –слова любви, запавшие в душу: «Я почуял сквозь сон легкий запах смолы. Отогнув невысокие эти стволы, Я заметил во мраке древесных ветвей Чуть живое подобье улыбки твоей» . Но вместе с любовью также воскресает и смертельная боль, пронзающая душу насквозь: «Можжевеловый куст, можжевеловый куст, Остывающий лепет изменчивых уст, Легкий лепет, едва отдающий смолой, Проколовший меня смертоносной иглой!» . Поэтому, чуть сквозь мглу разлуки проступив, образ дорогой женщины начинает «остывать», как остывает покойник. Вернее, остывают уста, с которых слетал некогда любовный лепет. Поэт так настойчиво выделяет именно эту деталь портрета – улыбку уст, что побуждает невольно вспомнить Монну Лизу Леонардо да Винчи. К этому склоняет и использование эпитета «изменчивых» , который можно отнести и к героине да Винчи. Недорисованность этого портрета делает его еще более поэтичным. Представляется лицо-тайна, лицо-шедевр. Утрата женщины с таким лицом – это поистине драма. В неразъединимую цепочку образов как равнозначные связываются трагические и прекрасные ингредиенты любви, которые оторвать друг от друга невозможно: можжевеловый куст -остывающий лепет изменчивых уст и в то же время можжевеловый куст -орудие смертной пытки. То, что еще предчувствовалось в «Чертополохе», предстает как трагическая реальность. На любви поставлен крест, но человек во сне неподвластен себе и всё таящееся в подсознании мучит и радует его снова и снова, и этой сладостной боли нет конца. Автор предпочитает полунамеки, недосказанность, но лирическая эмоция, вступающая в свои права выдает то, что не высказано словами. Заболоцкий использует форму романсного стиха с его «ноющим» и в то же время «утешающим» семантическим ореолом. Музыкальная партитура произведения обнаруживает варьирование лейтмотива и искусное развитие, заданного в I стихе. Вслед за нарастанием лирической эмоции в III строфе следует ее спад в IV – и новый взрыв - надрыв, который стихотворение завершает. Слова у Заболоцкого, действительно, «ласкают и обнимают» и друг друга, образовывают «живые гирлянды и хороводы» . Часты у художника внутристиховые переклички, используется внутренняя рифма. Доминируют аллитерации на л, с, т, которые способствуют воссозданию атмосферы тишины, сны и выделенности на этом фоне каждого «громкого» звука. В последней строфе идет речь о пробуждении ото сна, и эту контрастность подчеркивает появление новых объектов природы, кроме можжевелового куста, введение в стихотворение сияющего золотого цвета – цвета небес за окном. Перед нами своего рода лирическое отступление, которое напоминает о том, что мир великолепен по-прежнему. Но поэт, пробудившийся от страшного укола в сердце, откликнуться на окружающую красоту и отрешиться от владеющих им переживаний не в силах. Его душа уподобляется облетевшему садику, пустому и безжизненному. Но он никого не обвиняет и заступается за можжевеловый куст перед Богом, потому что даже страданье любви намного предпочтительнее ее отсутствия. И Заболоцкий как бы вымаливает утраченное – реальную улыбку той, без которой своей жизни не мыслит. «И эта улыбка заливает все стихотворение светом, несет с собой целый сноп Живых лучей, – не сноп, но целый ворох Весны и радости . Она воскрешает поэта из мертвых, как пришедшая после долгих холодов весна. Каждая из описанных Заболоцким женщин прекрасна, каждая излучает свет, но выбор конечный сделан в пользу той, которую не смог никто заменить. Воссоединившиеся жена и муж себя ощущают словно пребывающими в раю, и образы природы служат у Заболоцкого созданию атмосферы домашней идиллии: «Открыв окно, мы посмотрели в сад, И мотыльки бесчисленные сдуру, Как многоцветный легкий водопад, К блестящему помчались абажуру. Один из них уселся на плечо, Он был прозрачен, трепетен и розов. Моих вопросов не было еще, Да и не нужно было их – вопросов» . Впуская в стихотворение мотыльков, Заболоцкий усиливает настроение праздничности, вносит элемент красоты и в то же время неявно напоминает о краткосрочности жизни и о том, что ее финал не так страшно встречать вдвоем, защищенными взаимной любовью. Выразительные, наделенные «неповторимым лицом» полумертвый цветок, букет чертополоха, можжевеловый куст, водопад мотыльков передают целую гамму человеческих чувств и служат для поэтизации самого прекрасного из них, который подвиг Заболоцкого на цикл «Последняя любовь».

Таким образом, этот цикл, написанный в конце жизни поэта – это первые стихи Николая Заболоцкого о любви, не об абстрактной любви, не о любви, как таковой, в жизни людей, не зарисовки из чужих судеб – а своё, личное, прожитое сердцем. Сдержанный, по свидетельству очевидцев, в обыденной жизни, Заболоцкий оставался таким же и в стихах. Но в цикле «Последняя любовь» его чувства выплескиваются без оглядки…

Заключение

«Вечные темы» всегда привлекали деятелей искусства - художников, поэтов, музыкантов, и какой бы гениальный художник к ним ни прикоснулся, они остаются в классическом арсенале человечества, позволяя нам вновь и вновь обращаться к ним. Николай Заболоцкий был и остаётся поэтом, чья жизнь стала подвигом ради поэзии. Когда заходит разговор о гениальных поэтах, вспоминают всегда Заболоцкого. Его поэзия отличается глубокой мыслью, свежестью художественных образов, повышенной музыкальностью и искренним чувством, что создаётся звукописными причудливыми образами.

Следовательно, и в гротеске «Столбцов», и в поздней классически стройной лирике Заболоцкого заключена неожиданность поэтических образов и мысль, музыкальность и изящество поэтического слова. Но главное достоинство и качество его поэзии – это все-таки ее философичность.

В основе натурфилософской концепции Заболоцкого - представление о мироздании как единой системе, которая объединяет неживые и живые формы материи, которые находятся в вечном взаимопревращении и взаимодействии. Развитие этого сложного организма природы происходит от первобытного хаоса к гармонической упорядоченности всех ее элементов. И основную роль здесь играет присущее природе сознание, которое, по выражению К.А. Тимирязева, «глухо тлеет в низших существах и только яркой искрой вспыхивает в разуме человека». Поэтому именно человек призван взять на себя заботу о преобразовании природы, но в своей деятельности он должен видеть в природе не только ученицу, но и учительницу, ибо эта несовершенная и страдающая "вековечная давильня" заключает в себе прекрасный мир будущего и те мудрые законы, которыми следует руководствоваться человеку.

Таким образом, в творчестве «позднего» Заболоцкого прозвучала новая, актуальная во все времена тема взаимного непонимания и неприятия носителей двух различных, разъединенных культур, а, следовательно, неприятия друг другом сознаний, не имеющих точек соприкосновения, тенденции к взаимоосвоению и единству. Здесь же нашла отражение и уже знакомая по предшествующим произведениям поэта проблема существования рационального разума в отрыве от высоконравственной духовной этики. В контексте исторической поэмы она приобрела новые философские оттенки. Разум - великая сила; но один только практичный разум без души - сила губительная и разрушительная, не способная к созиданию.

Н. А. Заболоцкий умер в возрасте 55 лет, в расцвете творческих сил. Вся его нелегкая судьба неразрывно была связана с Музой, с поэзией. Муза была выразительницей его «пытливой души», она заставляла его совершенствовать творческое мастерство, и именно она позволила ему остаться после смерти в памяти и сердцах почитателей русской литературы.

В наше время поэзия Н. А. Заболоцкого широко издается, она переведена на многие иностранные языки, всесторонне и серьезно изучается литературоведами, о ней пишутся диссертации и монографии. Поэт достиг той цели, к которой стремился на протяжении всей своей жизни, - он создал книгу, достойно продолжившую великую традицию русской философской лирики, и эта книга пришла к читателю.

Список использованной литературы

1. Альфонсов В. Н. Заболоцкий и живопись // Альфонсов В. Н. Слова и краски. СПб., 2006.

2. Воспоминания о Н. Заболоцком. М., 1984

3.Гусельникова М. В., Калинин М. Г. Державин и Заболоцкий. Самара, 2008.

4. Заболоцкий Н. Собр. соч.: В 3 т. Т.1: Столбцы и поэмы 1926–1933. Стихотворения 1932–1958. Стихотворения разных лет. Проза / Н. Заболоцкий. – М.: Худож. лит., 1983.

5. Заболоцкий Н. Змеиное яблоко. Л., 1972

6. Заболоцкий Н. Собрание сочинений, тт. 1-3. М., 1983-1984

7. Заболоцкий Н. Стихотворения и поэмы. М., 1985

8. Никита Заболоцкий. «Поэзия, завещанная потомкам»

9. Колкер Ю. Николай Алексеевич Заболоцкий: «Образ мирозданья» (2003)

10. Кекова С. В. Метафизика вещи. Предмет у Заболоцкого и поэтов-обэриутов - ec-dejavu.net/t-2/Thing-4.html // Кекова С. В. Мироощущение

11. Ю.М. Лотман. Н. Заболоцкий. Прохожий. - в кн.: Ю. Лотман. Анализ поэтического текста. Л., Просвещение, 1972

12. И. Лощилов. Феномен Николая Заболоцкого, Helsinki, 1997.

13. Македонов А. Николай Заболоцкий. Жизнь. Творчество. Метаморфозы. Л., 1987

14. М. Машков. Н. Заболоцкий. Изд. «Поэзия»,1962

15. Ростовцева И.И. Николай Заболоцкий. Опыт художественного познания. М., 1984

16. Турков А. Николай Заболоцкий. Жизнь и творчество. М., 1981

17. Эпштейн М. Поэзия Заболоцкого.

18. Газета «Первое сентября». «Загадка: Из записей Константина Ваншенкина»

19. Всемирная библиотека поэзии. Изд. «Художественное издание», 1999.

20. Тарусские страницы. Калуга, 1961.

Заболоцкий принадлежит к поколению писателей, вступивших в литературу уже после революции. В этом поэте поражает удивительная преданность творчеству, упорная работа над совершенствованием поэтического мастерства, целеустремленное развитие собственной концепции. Он критически относился к своим произведениям и к их подбору, считая, что нужно писать не отдельные стихотворения, а целую книгу. На протяжении жизни поэт несколько раз составлял превосходные сборники.

Заболоцкий очень внимательно относился к живой человеческой душе. Это привело его к психологически насыщенным сюжетным зарисовкам (“Жена”, “Неудачник”, “В кино”, “Некрасивая девочка”, “Старая актриса”.), к наблюдениям над тем, как душа и судьба отражаются во внешности человека (“О красоте человеческих лиц”, “Портрет”). Для поэта большое значение имела красота природы, ее воздействие на внутренний мир человека. А также целый ряд замыслов и работ Заболоцкого был связан с неизменным интересом к истории и эпической поэзии (“Рубрук в Монголии”). Постоянно совершенствовалась его поэтика, а формулой творчества стала провозглашенная им триада: мысль – образ – музыка. Суммируя все эти признаки, можно сказать, что справедливы критики, называющие творчество Заболоцкого “поэзией мысли”.

В творчестве поэта отчетливо выделяются три основных периода, каждый из которых отличается друг от друга. Раннее творчество Заболоцкого формировалось под влиянием эстетики обериутов, так как он был одним из создателей и идеологов литературной группировки ОБЕРИУ. В своей декларации они называли себя поэтами “голых конкретных фигур, вплотную придвинутых к глазам зрителя”.

Диапазон идей лирики Н. А. Заболоцкого 20-х годов освещает, в основном, обличение бездуховности мещанского мира периода нэпа, жадность людей к материальным благам, которые мешают человеку чувствовать красоту мира. Образы ранних стихов Заболоцкого, вошедших в сборник “Столбцы”, отличаются рельефностью и неожиданностью языковых изобразительных средств. В стихотворении “Свадьба” поэт сатирически рисует стаю “мясистых баб”, которые едят “густые сласти”. В “Вечернем баре” изображена атмосфера пивного погребка, названного бутылочным раем. Блик света, отраженный в пивной кружке, трансформируется в неожиданный образ – “в бокале плавало окно”.

В конце 20-х – начале 30-х годов в поэзию Заболоцкого приходит его главная тема – тема природы. Сын агронома, Николай Заболоцкий с детства видел в природе живое существо, наделенное разумом. И по мысли поэта, социалистическая революция должна освободить от эксплуатации не только людей, но и животных. Поэт одухотворяет образы животных, птиц, деревьев. Но, восславив мудрость природы, он видит и ее злые, стихийные силы. Человек для него – венец природы, “мысль ее, зыбкий ум ее”. И все же человек не царь, а сын природы. Поэтому он должен не покорять природу, а бережно вести ее от “дикой свободы”, “где от добра неотделимо зло”, в мир разума, гармонии и солнца.

Эти мысли звучат и в позднем стихотворении Заболоцкого “Я не ищу гармонии в природе…”, и в стихотворениях 30-х годов “Все, что было в душе…” и “Вчера, о смерти размышляя…”. В поздней лирике тема природы приобретает классическую стройность. Мир природы хранит “множество диковин” (“Вечер на Оке”), но распознать их может далеко не каждый. Осень у Заболоцкого похожа на “молодую царевну в венце” (“Сентябрь”), а сам поэт подобен кедру, расщепленному громами (“Гроза идет”).

Увлекаясь в 30-е годы изучением трудов Ф. Энгельса и К. Циолковского, поэт размышляет о философии взаимоотношений человека и природы. В его натурфилософских стихах начинают звучать темы жизни и смерти, смерти и бессмертия. Заболоцкий уверен, что человек – это скопление атомов, а после смерти, в процессе перерождений самой материи, человек может стать частью мира природы, поэтому все живое на земле наделено разумом. Это отражено в стихотворении “Метаморфозы”:

Мысль некогда была простым цветком;

Поэма шествовала медленным быком.

Мысли о человеческом бессмертии, воплощенном в процессе превращения материальной оболочки человека в другие формы материи, развивается и в более позднем стихотворении “Завещание”: “Я не умру, мой друг. Дыханием цветов // Себя я в этом мире обнаружу”.

В лирике Заболоцкого продолжаются традиции Тютчева и Баратынского. В стихотворении “Гроза” в метафорической форме показаны связи человека и природы, которая дарит миру возможность творить. Как во время грозы обновляется мир, идущий от тьмы к свету, так и в процессе творчества в “ночи вдохновенья” возникает “молния мысли”, – и рождается слово.

В послевоенной лирике поэта ставятся проблемы истинной и ложной красоты (стихотворения “О красоте человеческих лиц”, “Одинокий дуб”, “Некрасивая девочка”). Красоту души мы “творим по мере наших сил”, она не “сосуд, в котором пустота”, а “огонь, мерцающий в сосуде”.

В философской лирике последних лет поэт раскрывает тему памяти и преемственности поколений (“Журавли”), болью отдается в его стихах тема войны (“Прохожий”, “В этой роще березовой…”).

Вторя Тютчеву, Заболоцкий воспевает “последнюю любовь” в одноименном цикле. Но его чувство лишено блаженства и полно горечи. То поэт признается, что “слезами и стихотвореньями” обожжет “свою горькую, милую…”, то душа его “кричит от боли”, то между ним и его радостью “встает стена чертополоха”, потому что “их песенка спета” и “счастья до гроба не будет, мой друг”.

Стихи Заболоцкого отличаются свежестью художественных образов, глубокой мыслью, искренним чувством и повышенной музыкальностью, что создается причудливыми звукописными образами. В образах его произведений “золото дубравы” и “серебро березняка” (“Подмосковные рощи”), “зеленый луч” морского заката (“Зеленый луч”), “белый блеск вольтовой дуги” (“Гроза идет”). В них звучит призыв: “Откройся, мысль! Стань музыкою, слово, // Ударь в сердца, чтоб мир торжествовал!”

Таким образом, и в гротеске “Столбцов”, и в классически стройной поздней лирике Заболоцкого заключена мысль и неожиданность поэтических образов, изящество и музыкальность поэтического слова.

(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)

Сочинения по темам:

1. Анализ стихотворения Н. А. Заболоцкого ЗАВЕЩАНИЕ Стихотворение было написано в 1947 году. Как раз послевозвращения из ссылки, в те времена...

Художественные приёмы, выделяемые в поздней лирике Н. Заболоцкого, не слишком множественны и разнообразны. Автор, как правило, старается избегать излишней гиперболизации, не часто используются многоплановые метафоры и т.п. На первый взгляд, зрелое творчество поэта тяготеет к некоторой примитивности. Однако именно простота и понятность стихотворений Заболоцкого являются его индивидуальными литературными качествами. Большое значение поэт уделяет семантической стороне языка. Его интересует слово как таковое, а конкретно - образность его значений, его смысловое наполнение. Важную роль в творчестве Заболоцкого играет такой художественный приём, как антитеза. Действительно, стихотворения поэта зачастую содержат в себе остроту противостояний природных явлений и явлений человеческого бытия, философских понятий и мировоззрений. Н. Заболоцкий - ищущий и вопрошающий созидатель, в чьих руках поэтический материал испытывает постоянные метаморфозы.

Например, стихотворение «О красоте человеческих лиц» состоит из двух противоположных частей. Первая часть монументальна, тяжеловесна. Под видом некой неподвижной глыбы автор вуалирует бедность человеческой души. Отсутствие духовного и эмоционального движения делает людей «заиндевелыми», не способными размышлять, чувствовать и сочувствовать:

Иные холодные, мёртвые лица

Закрыты решётками, словно темница.

Другие - как башни, в которых давно

Никто не живёт и не смотрит в окно.

Во второй же части, напротив, «малая хижина», которая «неказиста, небогата», символизирует внутреннее содержание человека. «Окошко» этой хижины посылает в мир «весеннее дыхание». Так и человек: если внутри он полон, то от него исходит свет и красота. Такие эпитеты, как «весенний день», «ликующие песни», «сияющие ноты» меняют настроение стихотворения, оно становится радостным, излучающим добро.

Таким образом, антитеза большого (даже громадного) и малого - это тот художественный приём, на котором базируется всё стихотворение. Однако это не означает, что других приёмов Заболоцкий в нём не использует. Напротив, стихотворение «О красоте человеческих лиц» весьма аллегорично, иносказательно. Ведь каждая «башня», «лачуга», «хижина» - это указание на того или иного человека, на его характер и внутренний мир.

Н. Заболоцкий использует меткие сравнения. В стихотворении «О красоте человеческих лиц» их можно наблюдать в достаточном количестве: «подобия жалких лачуг», «подобные пышным порталам», «словно темница», «как башни», «подобья песен». Необычно и то, что в произведении нет деления на строфы: стихотворение представляет собой одну строфу из четырех четверостиший. Это связано, вероятно, с тем, что всё стихотворение всецело сконцентрировано на одной основной мысли, оно базируется на одной основной идее.

Здесь же стоит вспомнить «Некрасивую девочку» Заболоцкого, в частности, яркое сравнение - «напоминает лягушонка». В этом стихотворении, как и во многих других, можно выделить тонкую иносказательность, глубокий психологический анализ: «чистый пламень» в качестве образа души, сравнение духовного наполнения с «сосудом, в котором пустота» или с «огнём, мерцающем в сосуде»:

Мне верить хочется, что чистый этот пламень,

Который в глубине её горит,

Всю боль свою один переболит

И перетопит самый тяжкий камень!

И пусть черты её нехороши

И нечем ей прельстить воображенье, -

Младенческая грация души

Уже сквозит в любом её движенье.

Герои и образы Заболоцкого становятся максимально глубокими. Они ярче выражены и чётче очерчены поэтом по сравнению с его ранней лирикой.

Параллелизм как художественный приём также свойственен поздней лирике Н. Заболоцкого. Например, в стихотворении «Гроза идёт» (1957) мы видим яркий параллелизм явлений природы с душевным состоянием и мыслями самого автора.

Своеобразен и уникален в стихотворении образ тучи:

Движется нахмуренная туча,

Обложив полнеба вдалеке,

Движется, огромна и тягуча,

С фонарем в приподнятой руке.

В данных строках туча наделяется каким-то особым значением, можно сказать, что она одушевляется. Туча движется подобно ищущему или потерявшемуся страннику, подобно грозному вершителю судеб. В данном контексте этот образ читается не просто как природное явления, но как нечто большее.

Вышеназванному произведению свойственна особая метафоричность:

Вот он - кедр у нашего балкона.

Надвое громами расщеплен,

Он стоит, и мертвая корона

Подпирает темный небосклон.

Такой высокий уровень метафоризации, несомненно, в очередной раз позволяет выделить как особое и неповторимее явление позднюю лирику Н. Заболоцкого: «мертвая корона», подпирающая «темный небосклон».

В заключение поэтом проводится параллелизм между расколотым надвое деревом и собственным душевным состоянием. Однако это не только параллелизм, это ещё и аллегорическое высказывание автора, выражающее двойственность его мироощущения:

Пой мне песню, дерево печали!

Я, как ты, ворвался в высоту,

Но меня лишь молнии встречали

И огнем сжигали на лету.

Почему же, надвое расколот,

Я, как ты, не умер у крыльца,

И в душе все тот же лютый голод,

И любовь, и песни до конца!

Особое значение для творчества Н. Заболоцкого несёт философское осмысление природы, тесная взаимосвязь между природой и человеком, а также их взаимная отчуждённость. В стихотворении «Я не ищу гармонии в природе…» (1947) природа видится поэту огромным «миром противоречий», наполненным «бесплодною игрой» и «бесполезно» тяжким трудом.

Стихотворение наполнено олицетворяющими метафорами: «слепая ночь», «умолкнет ветер», «в тревожном полусне изнеможенья», «затихнет потемневшая вода». Здесь же имеет место такой художественный приём как сравнение. Автор сравнивает природу с «безумной, но любящей» матерью, которая не видит себя в этом мире без своего сына, которая без него не является полноценной:

Так, засыпая на своей кровати,

Безумная, но любящая мать

Таит в себе высокий мир дитяти,

Чтоб вместе с сыном солнце увидать.

В данном произведении можно выделить неявную антитезу, противопоставление добра и зла:

И в этот час печальная природа

Лежит вокруг, вздыхая тяжело,

И не мила ей дикая свобода,

Где от добра неотделимо зло.

Когда устав от буйного движенья,

От бесполезно тяжкого труда,

В тревожном полусне изнеможенья

Когда огромный мир противоречий

Насытится бесплодною игрой, -

Как бы прообраз боли человечьей

Из бездны вод встаёт передо мной.

Лирика поэта отличается контрастностью изображаемых образов. Например, в стихотворении «Где-то в поле возле Магадана…» (1956) создаётся невыносимое ощущение грусти и подавленности от страшного контраста замерзшей, завьюженной, неприветливой земли и огромного, бескрайнего светлого неба. Звёзды в данном стихотворении символизируют не только свободу, но и сам процесс освобождения. Пока старики ещё не отделены от реальности, от своих земных дел, звёзды на них не смотрят. Но в смерти они соединяются с природой, с целым миром, обретая свободу:

Не нагонит больше их охрана,

Не настигнет лагерный конвой,

Лишь одни созвездья Магадана

Засверкают, став над головой.

Лагерная тема в тесном сплетении с темой человеческого страдания отразилась в данном стихотворении. Горе двух «несчастных русских» стариков, у которых душа «перегорела», изображено на фоне «дивной мистерии вселенной».

Циклу «Последняя любовь» как «большому произведению», состоящему из отдельных частей, каждая из которых дополняет и определяет последующую, присуще эпическое начало. Здесь можно отметить стремление автора воспроизвести «текучий» процесс действительности. Вычерчивается последовательный событийный ряд истории «последней любви» и наличие общего обрамления.

Стихотворение «Можжевеловый куст» (1957) отличается особой мелодикой, образуемой определённым звуковым набором:

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,

Остывающий лепет изменчивых уст,

Лёгкий лепет, едва отдающий смолой,

Проколовший меня смертоносной иглой!

Эта строфа примечательна также наличием в ней эпитетов: «изменчивые уста», «лёгкий лепет», «смертоносная игла». Они создают ощущение некой динамики: тревожной, неуверенной и, вместе с тем, стремительной, решительной.

С самого начала стихотворения читатель ожидает какой-то беды, чему способствует весьма оригинальный эпитет - «металлический хруст», создающий тональность внутреннего разлада и внешнего предзнаменования:

Я увидел во сне можжевеловый куст,

Я услышал вдали металлический хруст,

Аметистовых ягод услышал я звон,

И во сне, в тишине, мне понравился он.

Постоянная игра шипящих и твёрдых согласных с мягкими и сонорными создаёт в стихотворении ощущение двойственности. Читатель погружается вместе с лирическим героем в странную фантасмагорию, граничащую между сном и явью. И, как это часто использует в своём творчестве Заблоцкий, главная мысль заключена автором в последней строфе. И здесь динамика сменяется созерцанием и, в конце концов, прощением и отпущением:

В золотых небесах за окошком моим

Облака проплывают одно за другим,

Облетевший мой садик безжизнен и пуст…

Да простит тебя бог, можжевеловый куст!

Заболоцкий, как уже указывалось выше, мастер в области сравнений и иносказания. В последней строфе мы видим «облетевший садик», потерявший какую-либо жизнь в своих недрах. Душа лирического героя так же, как и этот садик опустела, а виной всему можжевеловый куст - читаемый неоднозначно и наиярчайший образ данного стихотворения.

Стихотворение «Старость» (1956) заключает цикл «Последняя любовь». Это своеобразный рассказ, некое эпическое повествование в стихах. Именно в нём так остро чувствуется та зрелость и то спокойствие, к которому пришёл автор. Созерцание и осмысление - вот что выходит на первый план в сравнении с его ранней лирикой:

Простые, тихие, седые,

Он с палкой, с зонтиком она, -

Они на листья золотые

Глядят, гуляя дотемна.

Их речь уже немногословна,

Без слов понятен каждый взгляд,

Но души их светло и ровно

Об очень многом говорят.

В неясной мгле существованья

Был не приметен их удел,

И животворный свет страданья

Над ними медленно горел.

Более всего в этих строках выделяется противопоставление «неясной мглы существованья» и «животворного света». В связи с этим можно сказать и о так называемом «космическом» параллелизме, который в той или иной степени пронизывает позднюю лирику автора. В небольшом стихотворении Заболоцкому удаётся совместить всеохватывающее, панорамное видение мира с данной, можно сказать частной ситуацией.

Таким образом, мы видим, что поздняя лирика Н. Заболоцкого с одной стороны - явление невероятно глубокое с философской точки зрения, с другой стороны - достаточно незамысловатое с точки зрения своей художественной сущности, а точнее - в плане многообразия художественных приёмов и методов. Поэт пользуется многочисленными эпитетами, высока частотность употребления эпитетов-сравнений, сравнений, чуть реже встречаются метафоры. Можно отметить, что стихи Заболоцкого нередко содержат обращения и вопросы (чаще риторические), которое сближают авторское видение с читательским восприятием. В целом же, поэзия Заболоцкого чуждается чего-то сложного и путанного, он практически не гиперболизирует изображаемое, не занимается так называемым «плетением словес». Пунктуация поэта достаточно экспрессивна. Заболоцкий часто выносит основную идею произведения в самый конец, заключая её в последней строфе, подытоживая таким образом вышесказанное. Нельзя не отметить, что поэтика Заболоцкого была и остаётся уникальной, продолжает влиять на творчество и мышление многих поэтов и людей, связанных, так или иначе, со словом.

Начал свой литературный путь как член группы ОБЭРИУ (аббревиатура расшифровывалась как Объединение реального искусства), создателем которой был Даниил Хармс. Известность принес ему первый сборник «Столбцы». Большинство стихотворений из этого сборника высмеивали советское мещанство, были наполнены фантастическими образами, рисовали абсурдные ситуации. В последующие несколько лет поэт все больше увлекается философскими поисками, перестает считать себя членом группы, однако его «Столбцы» многие литературоведы признают высшим достижением обэриутов.
Центральное место в творчестве Заболоцкого занимает философская лирика. Скорее даже, все стихотворения несут на себе след философских размышлений автора. В лирике Заболоцкого нигде нет сиюминутности, суетности, беспечной легкости. В ней отражено стремление поэта как можно глубже познать окружающий мир, проникнуть в основы мироздания, достичь гармоничного сосуществования с природой, людьми.
Особое значение для творчества Заболоцкого имеет философское осмысление природы, тайной связи природы и человека. «Я не ищу гармонии в природе…» — так называется программное стихотворение Заболоцкого 1947 года. Природа видится поэту огромным «миром противоречий», наполненным «бесплодною игрой» и «бесполезно» тяжким трудом. В ее ожесточении нет гармонии, в ее покое поэту чудится боль: «…печальная природа / Лежит вокруг, вздыхая тяжело, / И не мила ей дикая свобода, / Где от добра неотделимо зло». Стихотворение наполнено олицетворяющими метафорами: «слепая ночь», «умолкнет ветер», «в тревожном полусне изнеможенья / Затихнет потемневшая вода». Такими метафорами поэт подготавливает читателя к основной мысли стихотворения, выраженной в последней строфе. Поэт сравнивает природу с «безумной, но любящей» матерью, которая только с сыном может «солнце увидать». Дети природы — это люди, которые открывают природе «мерный звук разумного труда». Таким образом, поэт дважды связывает людей и природу в гармоничное целое: прямым сравнением в тексте и на смысловом уровне. Но для Заболоцкого выше гармонии стоит любовь, только она может открыть путь к гармонии.
Заболоцкого по праву можно назвать проникновенным художником русской природы. По стихотворениям «Сентябрь» (1957) и «Вечер на Оке» (1957) можно делать настоящие зарисовки, настолько точно поэт передает великолепные пейзажи:

Вздохнут леса, опущенные в воду,
И, как бы сквозь прозрачное стекло,
Вся грудь реки приникнет к небосводу
И загорится влажно и светло.

«Вечер на Оке»

Но его картины не статичны, они полны тревожной и радостной жизни. Природу поэт наделяет человеческими способностями радоваться, удивляться, плакать и страдать, видит во всем живую душу. В стихотворении «Сентябрь» орешина превращается в девушку, «молодую царевну в венце». Чудо преображения поражает поэта. Он считает, что творцы (сам он обращается к «живописцу») только в такие моменты и только так должны изображать природу, чтобы на картине была видна ее душа, улыбка «на заплаканном юном лице». По Заболоцкому, человек, которому откроется «духовность» природы, испытает «подлинную радость».
В творчестве поэта, так чутко реагировавшего на красоту природы, тема красоты и ее роли в жизни человека занимает важное место. Этой проблеме посвящено стихотворение «Некрасивая девочка» (1955). Две части этого стихотворения контрастируют между собой. В первой поэт описывает внешность «дурнушки», во второй — «младенческую грацию» ее души. Противопоставляя красоту физическую красоте духовной, поэт предоставляет читателю самому ответить на вопрос, поставленный в конце стихотворения:

…что есть красота
И почему ее обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Заболоцкий продолжает размышлять о подлинной духовной красоте в стихотворении «Старая актриса» (1956). Здесь фальшь и обманчивость красоты физической показаны через восприятие ребенка — девочки, живущей у злой тетки, бывшей красавицы-актрисы. Девочка «с удивленьем» глядит на прекрасные портреты молодой тетки, не понимая, как такая красавица превратилась в злую и жадную старуху. Но автор знает, что никакого превращения не было, неподдельное негодование слышится в заключительных строках:

Почему, поражая нам чувства,
Поднимает над миром такие сердца
Неразумная сила искусства!

Тема непосильного человеческого страдания, искреннего сочувствия к людям появляется в позднем творчестве Заболоцкого. Поэт не понаслышке знал о боли и беде, о непосильной физической работе: ему, осужденному ни за что в 1938 году, пришлось провести пять лет в лагерях на каторжных работах. в соприкосновении с темой человеческого страдания отразилась в стихотворении «Где-то в поле возле Магадана…» (1956). В этом стихотворении трагедия двух стариков, замученных тяжелой лагерной работой, из индивидуальной становится вселенской. Горе двух «несчастных русских» стариков, у которых душа «перегорела», изображено на фоне «дивной мистерии вселенной», и становится невыразимо грустно от страшного контраста замерзшей, завьюженной, неприветливой земли и огромного светлого неба. Пока живы старики, пока доделывают свои «смертные» дела, абстрактные звезды, «символы свободы», на них не смотрят. Но в смерти измученные люди соединяются с прекрасной величественной природой (созвездьями Магадана), избавляются от земного страдания и страха:

Не нагонит больше их охрана,
Не настигнет лагерный конвой,
Лишь одни созвездья Магадана
Засверкают, став над головой.

Немало стихотворений Заболоцкого посвящено теме смерти человека и бессмертия поэтического труда. В стихотворении «Вчера, о смерти размышляя…»(1936) поэт описывает короткий миг озарения, в течение которого ему дано воспринимать природу как нечто слитое с культурным наследием человечества. В голоса и лики природы вплетаются голоса и образы поэтов: «…голос был над листвою слышен, / и птицы пели у воды». Природа становится сокровищницей, «нетленным» хранилищем всех «существований», всех «народов». А поэт с радостным удивлением ощущает себя ее «зыбким» умом. Первая строчка этого стихотворения созвучна одноименному пушкинскому. Заболоцкий ведет своеобразный стихотворный диалог с великим русским поэтом, продолжает в своем творчестве его традиции.
Переосмыслением пушкинского «Вновь я посетил…» стало стихотворение Заболоцкого «Завещание» (1947). В этом стихотворении поэт размышляет о жизни после смерти, которая для него выражается в полном слиянии души человека с природой: «Многовековый дуб мою живую душу / Корнями обовьет…» Голосом природы готов поэт вести сквозь «потемки» времени диалог со своим потомком. Если в пушкинском «Вновь я посетил…» упор делается на повторяемость жизненного цикла, то лирический герой Заболоцкого требует от потомка движения вперед, а не по кругу: «Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок, / Доделал то, что я не довершил».
Так, вся поэзия Заболоцкого наполнена стремлением к постижению тайн жизни, ее философским созерцанием, решением вечных вопросов. Основными для его творчества являются образы природы и людей. Он старается одновременно постичь суть природной и человеческой, духовной красоты. Поэт верит, что гармония в мире получается только из соединения этих двух начал, и тогда мир предстает во всей своей цельности, как вместилище красоты и культурного наследия.

В.А. Зайцев

Николай Алексеевич Заболоцкий (1903-1958) - выдающийся русский поэт, человек нелегкой судьбы, прошедший сложный путь художественных исканий. Его самобытное и многообразное творчество обогатило отечественную поэзию, особенно в сфере философской лирики, и заняло прочное место в поэтической классике XX в.

Склонность к писанию стихов обнаружилась у будущего поэта еще в детстве и в школьные годы. Но серьезные занятия поэзией приходятся на начало двадцатых, когда Заболоцкий учился - сначала в Московском университете, а затем в Педагогическом институте им. А.И. Герцена в Петрограде. В «Автобиографии» об этом периоде сказано: «Много писал, подражая то Маяковскому, то Блоку, то Есенину. Собственного голоса не находил».

На протяжении 20-х гг. поэт проходит путь интенсивных духовных поисков и художественного эксперимента. От юношеских стихотворений 1921 г. («Сизифово Рождество», «Небесная Севилья», «Сердце-пустырь»), несущих следы влияний разнородных поэтических школ - от символизма до футуризма, он приходит к обретению творческой самобытности. К середине десятилетия одно за другим создаются его оригинальные стихотворения, впоследствии составившие первую книгу.

В эту пору Н. Заболоцкий вместе с молодыми ленинградскими поэтами «левой» ориентации (Д. Хармсом, А. Введенским, И. Бехтеревым и другими) организовали «Объединение реального искусства» («Обериу»), Заболоцкий принимал участие в составлении программы и декларации группы, несомненно вкладывая в само ее название собствен­ный смысл: «Обериу» - “Объединение единственно реалистического искусства, а «у» - это украшательство, которое мы себе позволяли”. Войдя в объединение, Заболоцкий больше всего стремился сохранять самостоятельность, возводя в основной принцип «творческую свободу членов содружества».

В 1929 г. вышла первая книга Заболоцкого «Столбцы», включившая 22 стихотворения 1926-1928 гг. Она сразу привлекла внимание читателей и критиков, вызвала разноречивые отклики: с одной стороны, серьезные положительные рецензии Н. Степанова, М. Зенкевича и других, отмечавших приход нового поэта со своим оригинальным видением мира, с другой - грубые, разносные статьи под характерными названиями: «Система кошек», «Система девок», «Распад сознания».

Что же вызвало такую неоднозначную реакцию? В стихах «Столбцов» проявилось резко индивидуальное и остраненное восприятие автором современной ему действительности. Сам поэт позже писал, что темой его стихов был глубоко чуждый и враждебный ему «хищнический быт всякого рода дельцов и предпринимателей», «сатирическое изображение этого быта». Острая антимещанская направленность ощущается во многих стихотворениях книги («Новый быт», «Ивановы», «Свадьба», «Обводный канал», «Народный дом»). В изображении мира мещан возникают черты абсурдизма, реалистическая конкретность соседствует с гиперболизацией и алогизмом образов.

Открывало книгу стихотворение «Красная Бавария», в названии которого зафиксированы характерные реалии того времени: так назывался известный пивной бар на Невском. С первых строк возникает предельно конкретное, живое и пластическое изображение обстановки этого заведения:

В глуши бутылочного рая, где пальмы высохли давно, - под электричеством играя, в бокале плавало окно; оно на лопастях блестело, потом садилось, тяжелело; над ним пивной дымок вился... Но это описать нельзя.

Автор в известной степени, в соответствии с самохарактеристикой, данной им в «Декларации» обериутов, предстает здесь как «поэт голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». В развертывающемся далее описании пивной и ее завсегдатаев последовательно нарастают внутренняя напряженность, динамика и все большее обобщение. Вместе с поэтом мы видим, как «в том бутылочном раю/ сирены дрогли на краю/ кривой эстрады», как «вертятся двери на цепочках,/ спадает с лестницы народ,/ трещит картонною сорочкой,/ с бутылкой водит хоровод», как «мужчины тоже все кричали,/ они качались по столам,/ по потолкам они качали/ бедлам с цветами пополам...» Все усиливается ощущение бессмысленности и абсурда происходящего, из бытовой конкретики возникает всеобщая фантасмагория, которая выплескивается на улицы города: «Глаза упали, точно гири,/ бокал разбили - вышла ночь...» И перед читателем вместо «глуши бутылочного рая» уже встает «...за окном - в глуши времен... Невский в блеске и тоске...» Обобщенные суждения такого рода встречаются и в других стихах: «И всюду сумасшедший бред...» («Белая ночь»).

Об остром неприятии мещанского мира говорит сам характер метафор и сравнений: «...жених, проворен нестерпимо,/ к невесте лепится ужом» («Новый быт»), «в железных латах самовар/ шумит домашним генералом» («Ивановы»), «Прямые лысые мужья/ сидят, как выстрел из ружья», «огромный дом, виляя задом,/ летит в пространство бытия» («Свадьба»), «Фонарь, бескровный, как глиста,/ стрелой болтается в кустах» («Народный дом») и др.

Выступая в 1936 г. в дискуссии о формализме и вынужденно соглашаясь с обвинениями критики в адрес его экспериментальных стихов, Заболоцкий не отказывался от сделанного им в начале пути и подчеркивал: “«Столбцы» научили меня присматриваться к внешнему миру, пробудили во мне интерес к вещам, развили во мне способность пластически изображать явления. В них удалось мне найти некоторый секрет пластических изображений”.

Секреты пластической изобразительности постигались поэтом не ради чисто художественного эксперимента, а в русле освоения жизненного содержания, а также опыта литературы и других смежных искусств. В этом плане интересна яркая миниатюра «Движение» (декабрь 1927 г.), построенная на отчетливом контрасте статично-живописной первой и динамической второй строфы:

Сидит извозчик, как на троне, из ваты сделана броня, и борода, как на иконе, лежит, монетами звеня.

А бедный конь руками машет, то вытянется, как налим, то снова восемь ног сверкают в его блестящем животе.

Превращение коня в фантастическое животное, обладающее руками и удвоенным количеством ног, дает толчок воображению читателя, в представлении которого оживает кажущаяся поначалу монументально-недвижной картина. О том, что Заболоцкий последовательно искал наиболее выразительных художественных решений в изображении движения, говорит написанное вскоре стихотворение «Пир» (январь 1928 г.), где мы находим динамическую зарисовку: «А конь струится через воздух,/ спрягает тело в длинный круг/ и режет острыми ногами/ оглобель ровную тюрьму».

Книга «Столбцы» стала заметной вехой не только в творчестве Заболоцкого, но и в поэзии того времени, оказав влияние на художественные поиски многих поэтов. Острота социальной и нравственной проблематики, соединение пластической изобразительности, одического пафоса и гротескно-сатирического стиля придавали книге своеобразие и определили диапазон художественных возможностей автора.

О ней немало написано. Исследователи справедливо связывают художественные поиски Заболоцкого и поэтический мир «Столбцов» с опытом Державина и Хлебникова, живописью М. Шагала и П. Филонова, наконец, с «карнавальной» стихией Ф. Рабле. На этот мощный культурный пласт опиралось творчество поэта в его первой книге.

Однако Заболоцкий не ограничивался темой быта и жизни города. В не вошедших в первую книгу стихотворениях «Лицо коня», «В жилищах наших» (1926), «Прогулка», «Меркнут знаки Зодиака» (1929) и др. зарождается и получает художественно-философскую трактовку тема природы, которая становится важнейшей в творчестве поэта в следующее десятилетие. Животные и явления природы в них одухотворяются:

Лицо коня прекрасней и умней.
Он слышит говор листьев и камней.
Внимательный! Он знает крик звериный
И в ветхой роще рокот соловьиный.
И конь стоит, как рыцарь на часах,
Играет ветер в легких волосах,
Глаза горят, как два огромных мира,
И грива стелется, как царская порфира.

Поэт видит все явления природы живыми, несущими в себе человеческие черты: «Речка девочкой невзрачной/ Притаилась между трав...»; «Каждый маленький цветочек/ Машет маленькой рукой»; наконец, «И смеется вся природа,/ Умирая каждый миг» («Прогулка»).

Именно в этих произведениях истоки натурфилософской тематики в лирике и поэмах Заболоцкого 30-50-х гг., его размышлений о взаимоотношениях человека и природы, трагических противоречиях бытия, жизни и смерти, проблеме бессмертия.

На формировании философско-художественных взглядов и концепций Заболоцкого сказалось воздействие трудов и идей В. Вернадского, Н. Федорова, особенно К. Циолковского, с которым он находился в это время в активной переписке. Мысли ученого о месте человечества во Вселенной, несомненно, остро волновали поэта. Кроме того, на его мировоззрении отчетливо сказалось давнишнее увлечение творчеством Гёте и Хлебникова. Как говорил сам Заболоцкий: «В это время я увлекался Хлебниковым, и его строки:

Я вижу конские свободы И равноправие коров... -

глубоко поражали меня. Утопическая мысль о раскрепощении животных нравилась мне».

В поэмах «Торжество Земледелия» (1929-1930), «Безумный волк» (1931) и «Деревья» (1933) поэт шел путем напряженных социально-философских и художественных исканий, в частности он был окрылен идеей «раскрепощения» животных, обусловленной глубокой верой в существование разума в природе, во всех живых существах.

Спроецированная на условия развернувшейся в стране коллективизации, получившая воплощение в авторских размышлениях и философских беседах действующих лиц его поэм-диспутов, эта вера вызвала непонимание и резкие критические нападки. Поэмы подверглись жестокому разносу в статьях «Под маской юродства», «Юродствующая поэзия и поэзия миллионов» и др.

Несправедливые оценки и заушательский тон критики отрицательно сказались на творчестве поэта. Он почти перестал писать и одно время занимался главным образом переводческой деятельностью. Однако стремление проникнуть в тайны бытия, художественно-философское осмысление мира в его противоречиях, раздумья о человеке и природе продолжали волновать его, составляя содержание многих произведений, в числе которых завершенная в 40-е гг. поэма «Лодейников», фрагменты которой были написаны в 1932-1934 гг. Героя, носящего автобиографические черты, мучит контраст между мудрой гармонией жизни природы и ее зловещей, звериной жестокостью:

Лодейников прислушался. Над садом шел смутный шорох тысячи смертей. Природа, обернувшаяся адом, свои дела вершила без затей. Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы, и страшно перекошенные лица ночных существ смотрели из травы. Природы вековечная давильня соединяла смерть и бытие в единый клуб. Но мысль была бессильна соединить два таинства ее.

(«Лодейников в саду», 1934)

В осмыслении природного и человеческого бытия отчетливо звучат трагические ноты: «На безднах мук сияют наши воды,/ на безднах горя высятся леса!» (Кстати, в редакции 1947 г. эти строки были переделаны и сглажены почти до полной нейтральности: «Так вот о чем шумят во мраке воды,/ О чем, вздыхая, шепчутся леса!» И безусловно прав сын поэта Н.Н. Заболоцкий, так прокомментировавший эти стихи начала 30-х гг.: «В описании «вековечной давильни» природы косвенно отразилось и восприятие поэтом социальной обстановки в стране»).

В лирике Заболоцкого середины 30-х гг. не раз возникают социальные мотивы (стихотворения «Прощание», «Север», «Горийская симфония», опубликованные тогда в центральной прессе). Но все же основная направленность его поэзии - философская. В стихотворении «Вчера о смерти размышляя...» (1936), преодолевая «нестерпимую тоску разъединенья» с природой, поэт слышит и пенье вечерних трав, «и речь воды, и камня мертвый крик». В этом живом звучании он улавливает и различает голоса любимых поэтов (Пушкина, Хлебникова) и сам без остатка растворяется в окружающем мире: «...и сам я был не детище природы,/ но мысль ее! Но зыбкий ум ее!»

Стихотворения «Вчера о смерти размышляя...», «Бессмертие» (позднее получившее название «Метаморфозы») свидетельствуют о пристальном внимании поэта к вечным вопросам бытия, остро волновавшим классиков русской поэзии: Пушкина, Тютчева, Баратынского. В них он пытается решить проблему личного бессмертия:

Как все меняется! Что было раньше птицей -
Теперь лежит написанной страницей;
Мысль некогда была простым цветком;
Поэма шествовала медленным быком;
А то, что было мною, то, быть может,
Опять растет и мир растений множит.
(«Метаморфозы»)

Во «Второй книге» (1937) восторжествовала поэзия мысли. Произошли существенные изменения в поэтике Заболоцкого, хотя найденный им еще в «Столбцах» секрет «пластических изображений» получил здесь явное и весьма выразительное воплощение, например, в таких впечатляющих картинах стихотворения «Север»:

Где люди с ледяными бородами,
Надев на голову конический треух,
Сидят в санях и длинными столбами
Пускают изо рта оледенелый дух;
Где лошади, как мамонты в оглоблях,
Бегут урча; где дым стоит на кровлях,
Как изваяние, пугающее глаз...

Несмотря на кажущиеся благоприятными внешние обстоятельства жизни и работы Заболоцкого (выход книги, высокая оценка его перевода «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, начало работы над стихотворными переложениями «Слова о полку Игореве» и другие творческие планы), его подстерегала беда. В марте 1938 г. он был незаконно арестован органами НКВД и после жесточайшего допроса, продолжавшегося четверо суток, и содержания в тюремной психиатрической больнице получил пятилетний срок исправительно-трудовых работ.

С конца 1938 и до начала 1946 г. Заболоцкий пробыл в лагерях Дальнего Востока, Алтайского края, Казахстана, трудился в тяжелейших условиях на лесоповале, взрывных работах, строительстве железнодорожной магистрали и лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств смог устроиться чертежником в проектное бюро, что и спасло ему жизнь.

Это было десятилетие вынужденного молчания. С 1937 по 1946 г. Заболоцкий написал лишь два стихотворения, развивающих тему взаимоотношений человека и природы («Лесное озеро» и «Соловей»). В последний год Великой Отечественной войны и первое послевоенное время он возобновляет работу над художественным переводом «Слова о полку Игореве», сыгравшую важную роль в возвращении его к собственному поэтическому творчеству.

Послевоенная лирика Заболоцкого отмечена расширением тематического и жанрового диапазона, углублением и развитием социально-психологических, нравственно-гуманистических и эстетических мотивов. Уже в первых стихах 1946 г.: «Утро», «Слепой», «Гроза», «Бетховен» и др. - как бы распахнулись открывшиеся горизонты новой жизни и вместе с тем сказался опыт жестоких испытаний.

Стихотворение «В этой роще березовой» (1946), все пронизанное лучами утреннего солнца, несет в себе заряд высокой трагедийности, нестихающей боли личных и всенародных бедствий и утрат. Трагический гуманизм этих строк, их выстраданная гармония и общечеловеческое звучание оплачены муками, которые испытал от произвола и беззаконий сам поэт:

В этой роще березовой,
Вдалеке от страданий и бед,
Где колеблется розовый
Немигающий утренний свет,
Где прозрачной лавиною
Льются листья с высоких ветвей, -
Спой мне, иволга, песню пустынную,
Песню жизни моей.

Эти стихи - о жизни и судьбе все вынесшего, но не сломленного и не изверившегося человека, об опасных, подступивших, быть может, к последней черте путях человечества, о трагической сложности времени, проходящего через людское сердце и душу. В них - горький жизненный опыт самого поэта, отзвук прошедшей войны и предостережение о возможной гибели всего живого на планете, опустошенной атомным вихрем, глобальными катастрофами («...Содрогаются атомы,/ Белым вихрем взметая дома... Ты летишь над обрывами,/ Над руинами смерти летишь... И смертельное облако тянется/ Над твоей головой»).

Перед нами встает провидчески, всеобъемлюще осмысленная вселенская катастрофа и - беззащитность всего живущего на земле перед грозными, хаотичными, не подвластными человеку силами. И все-таки эти строки несут в себе свет, очищение, катарсис, оставляя в человеческом сердце луч надежды: «За великими реками/ Встанет солнце... И тогда в моем сердце разорванном/ Голос твой запоет».

В послевоенные годы Заболоцкий пишет такие замечательные стихотворения, как «Слепой», «Я не ищу гармонии в природе», «Воспоминание», «Прощание с друзьями». Последнее посвящено памяти А. Введенского, Д. Хармса, Н. Олейникова и других товарищей по группе «Обериу», ставших в 30-е гг. жертвами сталинских репрессий. Стихи Заболоцкого отмечены впечатляющей поэтической конкретностью, пластикой и живописностью образа и одновременно - глубоким социальным и философским осмыслением проблем быта и бытия, природы и искусства.

Не свойственные официальной доктрине признаки гуманизма - жалость, милосердие, сострадание - отчетливо видны в одном из первых послевоенных стихотворений Заболоцкого «Слепой». На фоне поднимающегося к небу «ослепительного дня», буйно цветущей в весенних садах сирени внимание поэта приковано к старику «с опрокинутым в небо лицом», вся жизнь которого - «как большая привычная рана» и который, увы, никогда не откроет «полумертвых очей». Глубоко личностное восприятие чужого несчастья неотделимо от философского осмысления, рождающего строки:

И боюсь я подумать,
Что где-то у края природы
Я такой же слепец
С опрокинутым в небо лицом.
Лишь во мраке души
Наблюдаю я вешние воды,
Собеседую с ними
Только в горестном сердце моем.

Искреннее сочувствие людям, шагающим «сквозь тысячи бед», стремление разделить их горе и тревоги вызвали к жизни целую галерею стихотворений («Прохожий», «Неудачник», «В кино», «Некрасивая девочка», «Старая актриса», «Где-то в поле возле Магадана», «Смерть врача» и др.). Их герои очень различны, но при всем многообразии людских характеров и авторского отношения к ним здесь превалируют два мотива, вбирающие авторскую концепцию гуманизма: «Бесконечно людское терпенье,/ Если в сердце не гаснет любовь» и «Человеческой силе/ Не положен предел...»

В творчестве Заболоцкого 50-х гг., наряду с лирикой природы и философскими раздумьями, интенсивно разрабатываются жанры построенного на сюжете стихотворного рассказа и портрета - от написанных еще в 1953-1954 гг. стихотворений «Неудачник», «В кино» до созданных в последний год жизни - «Генеральская дача», «Железная старуха».

В своеобразном стихотворном портрете «Некрасивая девочка» (1955) Заболоцкий ставит философско-эстетическую проблему - о сущности красоты. Рисуя образ «некрасивой девочки», «бедной дурнушки», в сердце которой живет «чужая радость так же, как своя», автор всей логикой поэтической мысли подводит читателя к выводу о том, «что есть красота»:

И пусть черты ее нехороши И нечем ей прельстить воображенье, - Младенческая грация души Уже сквозит в любом ее движенье.

А если это так, то что есть красота И почему ее обожествляют люди?

Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?

Прелесть и обаяние этого стихотворения, раскрывающего «чистый пламень», который горит в глубине души «некрасивой девочки», в том, что Заболоцкий сумел показать и поэтически утвердить подлинную духовную красоту человека - то, что было постоянным предметом его размышлений на протяжении 50-х гг. («Портрет», «Поэт», «О красоте человеческих лиц», «Старая актриса» и др.).

Интенсивно разрабатываемые в позднем творчестве Заболоцкого социальные, нравственные, эстетические мотивы не вытеснили важнейшую его философскую тему человека и природы. Важно подчеркнуть, что теперь поэт занял отчетливую позицию по отношению ко всему, что связано с вторжением в природу, ее преображением и т.п.: «Человек и природа - это единство, и говорить всерьез о каком-то покорении природы может только круглый дуралей и дуалист. Как могу я, человек, покорять природу, если сам я есть не что иное, как ее разум, ее мысль? В нашем быту это выражение «покорение природы» существует лишь как рабочий термин, унаследованный из языка дикарей». Вот почему в его творчестве второй половины 50-х гг. с особой глубиной раскрыто единство человека и природы. Эта мысль проходит через всю образную структуру стихов Заболоцкого.

Так, написанное на основе впечатлений от поездки в Грузию стихотворение «Гомборский лес» (1957) отличается яркой живописностью, музыкальностью образов. Здесь и «киноварь с охрой на листьях», и «клен в озаренье и в зареве бук», и подобные «арфам и трубам кусты» и т.д. Сама поэтическая ткань, эпитеты и сравнения отмечены повышенной экспрессивностью, буйством красок и ассоциаций из сферы искусства («В кизиловой роще кровавые жилы/ Топорщил кустарник...»; «...дуб бушевал, как Рембрандт в Эрмитаже,/ А клен, как Мурильо, на крыльях парил»), И вместе с тем эта пластическая и живописная изобразительность неотделима от пристальной мысли художника, проникнутой лирическим чувством причастности к природе:

Я сделался нервной системой растений,
Я стал размышлением каменных скал,
И опыт осенних моих наблюдений
Отдать человечеству вновь пожелал.

Восхищение роскошными южными пейзажами не отменяло давних и стойких пристрастий поэта, писавшего о себе: «Я воспитан природой суровой...» Еще в 1947 г. в стихотворении «Я трогал листы эвкалипта», навеянном грузинскими впечатлениями, он не случайно связывает свои симпатии, боль и печаль с другими, гораздо более родными сердцу видениями:

Но в яростном блеске природы
Мне снились московские рощи,
Где синее небо бледнее,
Растенья скромнее и проще.

В поздних стихах поэта осенние пейзажи родины нередко тоже видятся ему в экспрессивно-романтических тонах, реализуются в образах, отмеченных пластикой, динамичностью, острым психологизмом: «Целый день осыпаются с кленов/ Силуэты багровых сердец... Пламя скорби свистит под ногами,/ Ворохами листвы шевеля» («Осенние пейзажи»). Но, пожалуй, с особой силой «очарованье русского пейзажа» ему удается передать, пробившись через плотную завесу обыденности и по-новому увидев и изобразив это на первый взгляд «царство тумана и морока», на самом деле полное особой красоты и тайной прелести.

Стихотворение «Сентябрь» (1957) - пример одушевления пейзажа. Решению этой художественной задачи служат сравнения, эпитеты, олицетворения - все компоненты поэтической структуры. Интересна диалектика развития образа-переживания (соотношение мотивов непогоды и солнца, увядания и расцвета, переход ассоциаций из сферы природы в мир человека и обратно). Пробившийся сквозь дождевые облака луч солнца осветил куст орешника и вызвал у поэта целый поток ассоциаций-размышлений:

Значит, даль не навек занавешена Облаками и, значит, не зря,
Словно девушка, вспыхнув, орешина Засияла в конце сентября.
Вот теперь, живописец, выхватывай Кисть за кистью, и на полотне
Золотой, как огонь, и гранатовой Нарисуй эту девушку мне.
Нарисуй, словно деревце, зыбкую Молодую царевну в венце
С беспокойно скользящей улыбкою На заплаканном юном лице.

Тонкое одухотворение пейзажа, спокойная, раздумчивая интонация, взволнованность и вместе сдержанность тона, красочность и мягкость рисунка создают обаяние этих стихов.

С ювелирной точностью подмечая детали, запечатлевая мгновенья жизни природы, поэт воссоздает ее живой и цельный в своей постоянной, текучей изменчивости облик. В этом смысле характерно стихотворение «Вечер на Оке»:

И чем ясней становятся детали Предметов, расположенных вокруг,
Тем необъятней делаются дали Речных лугов, затонов и излук.
Горит весь мир, прозрачен и духовен, Теперь-то он поистине хорош,
И ты, ликуя, множество диковин В его живых чертах распознаешь.

Заболоцкий умел тонко передавать одухотворенность мира природы, раскрывать гармонию человека с ней. В поздней лирике он шел к новому и своеобразному синтезу философского раздумья и пластического изображения, поэтической масштабности и микроанализа, постигая и художественно запечатлевая связь современности, истории, «вечных» тем. Среди них особое место занимает в его позднем творчестве тема любви.

В 1956-1957 гг. поэт создает лирический цикл «Последняя любовь», состоящий из 10 стихотворений. В них развертывается драматическая история взаимоотношений уже немолодых людей, чье чувство прошло нелегкие испытания.

Глубоко личные любовные переживания неизменно проецируются в этих стихах на жизнь окружающей природы. В теснейшем слиянии с ней видится поэту то, что происходит в его собственном сердце. И потому уже в первом стихотворении «букет чертополоха» несет в себе отсветы вселенной: «Эти звезды с острыми концами,/ Эти брызги северной зари/... Это тоже образ мирозданья...» (выделено нами. - В.З.). И одновременно это конкретнейший, пластический и одухотворенный образ уходящего чувства, неизбежного расставания с любимой женщиной: «...Где пучки цветов, кровавоглавы,/ Прямо в сердце врезаны мое»; «И простерся шип клинообразный/ В грудь мою, и уж в последний раз/ Светит мне печальный и прекрасный/ Взор ее неугасимых глаз».

И в других стихотворениях цикла, наряду с прямым, непосредственным выражением любовного чувства («Признание», «Клялась ты – до гроба...»), оно возникает и отраженно - в самих пейзажных картинах, живых деталях окружающей природы, в которых поэту видится «целый мир ликованья и горя» («Морская прогулка»). Одно из самых впечатляющих и выразительных в этом плане стихотворений - «Можжевеловый куст» (1957):

Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.
Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.

В этих стихах удивительно сочетаются предельная реалистическая конкретность зримых, слышимых, воспринимаемых всеми чувствами примет и деталей обычного, казалось бы, природного явления и особая зыбкость, изменчивость, импрессионистичность видений, впечатлений, воспоминаний. И сам привидевшийся поэту во сне куст можжевельника становится емким и многомерным образом-олицетворением, вобравшим в себя давнюю радость и сегодняшнюю боль уходящей любви, ускользающий облик любимой женщины:

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!

В заключительных стихотворениях цикла («Встреча», «Старость») драматическая жизненная коллизия разрешается, и на смену мучительным переживаниям приходит чувство просветленности и умиротворения. Неугасим в памяти «животворный свет страданья» и мелькающий редкими зарницами «отдаленный слабый свет» счастья, но, главное, все самое тяжелое позади: «И только души их, как свечи,/ Струят последнее тепло».

Поздний период творчества Заболоцкого отмечен напряженными творческими исканиями. В 1958 г., обратившись к исторической тематике, он создает своеобразную поэму-цикл «Рубрук в Монголии», основанную на реальном факте предпринятого французским монахом в XIII в. путешествия через просторы тогдашней Руси, заволжских степей и Сибири в страну монголов. В воссозданных силой творческого воображения поэта реалистических картинах жизни и быта азиатского средневековья, в самой поэтике произведения происходит своеобразная встреча современности и далекого исторического прошлого. При создании поэмы, замечает сын поэта, «Заболоцкий руководствовался не только тщательно изученными им записками Рубрука, но и собственными воспоминаниями о передвижениях и жизни на Дальнем Востоке, в Алтайском крае, Казахстане. Способность поэта одновременно ощущать себя в разных временных эпохах - самое удивительное в стихотворном цикле о Рубруке».

В последний год жизни Заболоцкий пишет немало лирических стихотворений, в числе которых «Зеленый луч», «Ласточка», «Подмосковные рощи», «На закате», «Не позволяй душе лениться...». Он переводит обширный (около 5 тыс. строк) цикл сказаний сербского эпоса и договаривается с издательством о переводе народного эпоса Германии «Песнь о Нибелунгах». В его планах и работа над большой философско-исторической трилогией... Но этим творческим замыслам уже не было суждено осуществиться.

При всем многообразии творчества Заболоцкого следует подчеркнуть единство и цельность его художественного мира. Художественно-философское осмысление противоречий бытия, углубленные раздумья о человеке и природе в их взаимодействии и единстве, своеобразное поэтическое воплощение современности, истории, «вечных» тем составляют основу этой цельности.

Творчество Заболоцкого в основе своей глубоко реалистично. Но это не лишает его постоянного стремления к художественному синтезу, к соединению средств реализма и романтики, сложно-ассоциативного, условно-фантастического, экспрессивно-метафорического стиля, открыто проявившегося в ранний период и сохранившегося в глубине поздних стихов и поэм.

Выделяя в классическом наследии Заболоцкого «прежде всего реализм в широком смысле слова», А. Македонов подчеркивал: «Этот реализм включает в себя и богатство форм и методов жизнеподобия, вплоть до того, что Пушкин называл «фламандской школы пестрым сором», и богатство форм гротескного, гиперболического, сказочного, условного, символического воспроизведения действительности, и главное во всех этих формах - стремление к наиболее глубокому и обобщающему, многозначному в нее проникновению, во всей полноте, многообразии духовных и чувственных форм бытия». Это во многом определяет своеобразие поэтики и стиля Заболоцкого.

В программной статье «Мысль-Образ-Музыка» (1957), обобщая опыт своей творческой жизни, подчеркивая, что «сердце поэзии - в ее содержательности», что «поэт работает всем своим существом», Заболоцкий так формулирует ключевые понятия своей целостной поэтической системы: «Мысль - Образ - Музыка - вот идеальная тройственность, к которой стремится поэт». Эта искомая гармония находит воплощение во многих его стихах.

В творчестве Заболоцкого несомненно обновление и развитие традиций русской поэтической классики, и в первую очередь философской лирики XVIII-XIX вв. (Державина, Баратынского, Тютчева). С другой стороны, с самого начала своей творческой деятельности Заболоцкий активно осваивал опыт поэтов XX в. (Хлебникова, Мандельштама, Пастернака и других).

Относительно увлечения живописью и музыкой, которое отчетливо сказалось не только в самой поэтической ткани его произведений, но и в прямом упоминании в них имен ряда художников и музыкантов («Бетховен», «Портрет», «Болеро» и др.), сын поэта писал в воспоминаниях «Об отце и о нашей жизни»: «К живописи отец всегда относился с большим интересом. Хорошо известна его склонность к таким художникам, как Филонов, Брейгель, Руссо, Шагал». В тех же воспоминаниях среди любимых композиторов Заболоцкого названы Бетховен, Моцарт, Лист, Шуберт, Вагнер, Равель, Чайковский, Прокофьев, Шостакович.

Заболоцкий показал себя великолепным мастером поэтического перевода. Образцовыми стали его стихотворные переложения «Слова о полку Игореве» и «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, переводы из грузинской классической и современной поэзии, из украинских, венгерских, немецких, итальянских поэтов.

Жизненный и творческий путь Н.А. Заболоцкого по-своему отразил трагические судьбы русской литературы и русских писателей в XX в. Органически впитав огромные пласты отечественной и мировой культуры, Заболоцкий унаследовал и развил достижения русской поэзии, в частности и в особенности философской лирики - от классицизма и реализма до модернизма. Он соединил в своем творчестве лучшие традиции литературы и искусства прошлого с самым смелым новаторством, характерным для нашего столетия, по праву заняв место в ряду его поэтов-классиков.

Л-ра: Русская словесность. – 1997. – № 2. – С. 38-46.

Ключевые слова: Николай Заболоцкий, критика на творчество Николая Заболоцкого, критика на стихи Николая Заболоцкого, анализ творчества Николая Заболоцкого, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература 20 века